И сейчас, когда они вот-вот должны были встретиться, она чувствовала себя виноватой. Не перед Хьюгой. Именно перед этим добродушным толстяком, который бы никогда с ней так не поступил.
Он спросит её, зачем она это сделала.
А она не сможет дать ему причину.
Потому что её причина слишком незначительна.
По сравнению с тем, что она натворила.
В кафе играло что-то отдалённо напоминающее джаз. Медленная мелодия и соло саксофона могли внести уюта и добавить настроения когда угодно, но только не сейчас. Сейчас Тен раздражала любая музыка. Будь то спокойный джаз, будь то лучшие группы Японии, вдруг решившие дать лайв в неприглядной кафешке.
Всё раздражало и накручивало. Люди, их разговоры, бариста, выбивающий чек на громком кассовом аппарате. И с каждым лишним звуком Такахаши казалось, что её терпение вот-вот лопнет и она просто сбежит. Сорвётся с места и сбежит, куда угодно, лишь бы только не видеть этого непонимания в глазах Акимичи. Ведь в них не будет упрёка. Только не в них.
- Отлично выглядишь, Тен, - пробасил знакомый голос, однако сейчас в нём было куда меньше энтузиазма, чем пару лет назад.
Брюнетка встрепенулась и замерла. Она так боялась поднять голову, что готова была провалиться сквозь землю. Всё так же не поднимая головы, она услышала звук отодвигающегося стула и длинные волосы Чоджи, которые он, видимо, отращивал.
«В руки. Возьми себя в руки. Дура, посмотри на него!», - Тен закусила губу.
- Давно не виделись, Чоджи, - наконец выдавила она и подняла глаза.
Он и вправду очень изменился. Ввалившиеся глаза на непривычно иссохшем лице, кажущимся ещё более осунувшимся из-за растрёпанных прядей, небрежно болтающихся у острого подбородка. Нет, не таким его ожидала увидеть будущая журналистка. Только не таким.
-Удивлена? – с грустной усмешкой прервал её Акимичи.
До Такахаши дошло, что она бесцеремонно рассматривает старого друга, ничего при этом даже не произнося.
-Ты очень изменился, Чоджи, - попыталась улыбнуться девушка.
Ударник задумчиво почесал затылок и тоже улыбнулся, на этот раз более искренне. Тен ещё раз с интересом пробежалась по нему глазами. В голове закрутились мысли о Кио. Улыбка мигом пропала. Девушка вспомнила, зачем они собрались и снова немного прикусила губу. Боль всегда отрезвляла.
- Позволь мне самой всё сказать. Это может прозвучать по-идиотски, неаргументированно или ещё что-то в этом духе. И ты в полном праве меня сейчас ненавидеть, - сердце колотилось, как бешенное, Тен делала неровные паузы. – Эта статья…
Снова пауза. Такая длинная и напряжённая. Чоджи выжидающе смотрит на неё. А она всё никак не может решить, как себя оправдать. Хотя, о каких, к чёрту, оправданиях может идти речь? Она поступила так эгоистично, что даже самой себе в этом было стыдно сознаться. А Чоджи тем более.
- Эта грёбаная статья, - процедила наконец она опять. – Я не буду оправдываться, Чоджи. Потому что я не знаю, чем. Я поступила, как последняя тварь и я заслуживаю того, чтобы вы меня теперь ненавидели. Я даже не могу просить тебя о прощении. Потому что знаю, что не заслужила его.
Акимичи с изумлением смотрел на неё. Он не мог, всё ещё не мог понять, что движет Тен. Их Тен, их вечно весёлой и доброй Такахаши.
- Но… почему? Просто скажи, почему ты это сделала? – он снова поднял на неё глаза и их взгляды пересеклись. Испуганный взгляд загнанной самой собой же в угол Тен и ищущий разумного ответа взгляд Чоджи.
- Я… я, - брюнетка уже почти до крови искусала губу, всё тщетно. Даже пульсирующая раскрасневшаяся губа не хотела помочь ей найти ответы. – Я просто не хотела ему уступать.
Она сказала последние слова так тихо, что сама была не уверена, не были ли они просто мыслью.
- Ему? Кому, Тен? – недоумевающе переспросил Акимичи.
«Чоджи. Ты и вправду совсем ничего не понимал ни тогда, ни сейчас», - с толикой снисходительной нежности подумала брюнетка. Ей не хотелось петлять. Не перед Чоджи. С ним ей хотелось отбросить маски и отвечать так же искренне, как и он.
- Хьюге. Чёртовому Хьюге.
Чоджи осёкся. Конечно, давным-давно он подмечал, что между этими двоими творится что-то неладное. Но потом появилась Кио. Киора, которая заставила его забыть обо всём. И сейчас, столько лет спустя Акимичи просто не мог прийти в себя.
- Неджи, - только и сказал ударник.
Шатенка угрюмо кивнула. Повисла пауза. Снова идиотская пауза. Как же Тен ненавидела их. Больше этих пауз она ненавидела только себя.
- Ты его любишь? – спросил наконец Чоджи.
Тен подняла удивлённые глаза. Словно залетевший сквозняк разом открыл все двери, закружил все ненадёжно спрятанные бумаги, все воспоминания, так тщательно уложенные. Всё, что угодно она ожидала, но только не этого вопроса. Только не этого вопроса и только не от Чоджи.
Потому что она может соврать себе, но не ему.
- Это не важно. Я не могу позволить себе проиграть. Только не ему, - Такахаши опустила глаза, сердце всё ещё отбивало самбу.
Шатенка встала и перед глазами заплясали тёмные круги, в такт этому сердцебиению. Она сгребла куртку и прикрыла глаза, втягивая воздух.
«Дура, дура, дура, что ты творишь, как ты могла к такому прийти?!» - Тен не нужен был психолог, она умела и сама промывать себе мозги, куда более качественно.
- Я не могу просить прощения, я его не заслужила, - наконец выдохнула она, всё так же не осмеливаясь посмотреть на старого друга. – Мне очень жаль, что я ничего не могу сделать.
Такахаши развернулась и начала двигаться к выходу.
Шаг.
«Дура».
Шаг.
«Дура».
Шаг.
«Тебе самой от себя не противно?»
Шаг.
«Даже ответить ему не смогла, как всегда ушла от ответа».
Шаг.
«Сбегаешь от него, как Кио. Ты такая же слабая?»
Тен внезапно остановилась. Озарение. Резко развернувшись, Такахаши смотрит туда, где они только что сидели. Чоджи всё ещё сидит там, делая живописные комки из салфеток, чтобы потом разорвать их в клочья. Повинуясь внезапному порыву, за несколько шагов, более широких и уверенных, она преодолевает всё расстояние, за которое уже морально себя уничтожила.
- Чоджи!
Он поднимает глаза. И что-то его прошибает. Во взгляде Такахаши что-то есть.
- Знаешь, я всё-таки могу кое-что сделать, - воздух переполняет лёгкие, как будто она бежала.
Говорить трудно, неизвестно что рвётся из неё.
Азарт. В глазах ТенТен Такахаши снова горит азарт.
***
Тщетные щелчки. Пальцы дрожат, ветер срывает только родившийся огонь.
- Дерьмо! – девушка с силой и ненавистью швыряет зажигалку об асфальт, отчего под ногами происходит небольшой взрыв.
Таюя не знает, что происходит. Почему она не может остаться на месте или удержать хоть что-нибудь в руках? Её всё раздражает. Всё и все.
Порывы ветра швыряют туда-сюда торчащие из-под чёрной шапки малиновые волосы.
- Бесит! – кричит Таюя.
Визг проезжающих машин сливается с ветром. Небо дымчато-серое, скоро будет дождь.
- К чёрту!
Машины сигналят.
- Уйди с дороги, дура! – кричит водитель очередной машины, проезжающей мимо.
- Пошёл в жопу! – кричит в ответ «дура».
Таюя идёт по встречке.
- Чёрт, сдохнуть бы, - останавливается.
Начинается дождь. Юя готова просто лечь здесь, прямо посреди проезжей части. Просто потому что ей так хочется.
На секунду перед глазами появляется лицо Хидана. Это вызывает новый приступ бешенства. Девушка с ненавистью пинает асфальт.
Сейчас сюда приедет патруль и её утянут прочь. В участок или в дурдом.
- Ну и где же вы? – вновь с вызовом кричит Таюя. – Забирайте меня!
Машина притормаживает и из неё выглядывает ухмыляющаяся физиономия в очках.
- Эй, крошка, сколько стоишь? – интересуется физиономия.
Юя с негодованием поворачивается лицом и пинает колесо дорогой иномарки.
- Я тебя сейчас сама отъебу, если не оставишь меня в покое! – с угрозой рычит розоволосая.