– Ты хочешь сказать, что эта… Мм… Ася… наикатастрофическим образом вмешивалась в жизни других людей? – оборвал его Сатана.
– Именно так, – подтвердил чертёнок, – только вот дело в том, что всё это она совершала без всяких задних мыслей, с открытой душой, чистым сердцем, благими намерениями… – хихикнул он на последних словах, и другие черти тоже стали посмеиваться, оценив остроумное замечание.
– Ясно, – усмехнулся Сатана и углядел в сегодняшнем происшествии возможность немного развеяться и развлечься. Он покажет ей Ад, пока придумает к какой категории её причислить.
– Ну что же, Ася, – выдохнул Сатана зычным басом, – пойдём-ка, покажу тебе местные красоты.
– Что же вы мне будете показывать? – удивилась Ася.
И была поражена. Души попавших в Ад прекрасно проводили время. На бесконечной территории Ада была масса увеселительных заведений, парков, аттракционов, библиотек, театров, кинозалов, уголков для уединения. Всё это утопало в живописных водопадах, лесах и горных вершинах. Здесь было место, где всегда лежал пушистый искрящийся снег, здесь были острова с молочно-белым гладким песком… Короче говоря, всё, что можно было себе вообразить, только в гораздо более ярких красках, обозначило своё присутствие и было доступно любому возжелавшему.
– Но как же котлы? – поражалась Ася.
– Ну… В них души варятся с девяти утра до обеда. Затем с двух часов дня до семи часов вечера. И, по сути, они ощущают и переживают во время этого процесса что-то сродни хождению на нелюбимую низкооплачиваемую работу, – пояснил Сатана.
– Это недурственно! – обрадовалась Ася, – а что же такое Рай? Какой он, Рай? – Ася наивно глядела в налитые кровью очи.
– О! Там скучно, – уверил Владыка Тьмы, – и попадают туда одни блаженные да особо одарённые, люди тусклые и душевно больные. Лечат им души спокойствием, тишью и херувимскими песнопениями. Ничего, кроме тёплого задушевного света и мохнатых облаков, там нет.
– Прекрасно! – воскликнула Ася и поспешила воспользоваться всем тем, что предстало пред её ненасытным взором.
Ася посетила дискотеку, попробовала сногсшибательные коктейли, в ресторане с хрустящими скатертями, залитыми золотом софитов, многократно отражённых в веренице зеркал, заказала устриц, ананасов, чёрной икры и шампанского, прыгнула с парашютом, посидела за штурвалом самолёта, нырнула с аквалангом в океанские чудеса, сыграла в казино, прокатилась на яхте… Ася была не в силах прикрыть свой ящик Пандоры, с непрерывно вылетающими из него желаниями и несбывшимися при жизни мечтами. Пока вдруг не осознала, что впереди у неё целая многообещающая вечность, за которую она всё узнает, всё испробует, перечитает всё когда-либо написанное.
В чудном настроении она вернулась к трону Владыки со счастливой улыбкой на лице.
– Послушайте, милейший, – обратилась она к Сатане, отвлекая его от раздумий, – а где бы мне выпить кофе?
– Выпить чего? – поднял левую бровь Владыка.
– Кофе, – повторила Ася, – капучино со стойкой плотной пенкой и карамельным сиропом.
– Нет здесь такого, – отрезал Сатана, теряя к Асе интерес.
Ася присела на ступеньку у трона, не замечая исходящего от него жара, способного уничтожить всё живое.
– Это Ад, – прошептала Ася, обнимая лицо печальными ладошками.
КОФЕ И ПЕРЕСЕЧЕНИЕ МИРОВ 2
Быть всегда недовольным и подозрительным пессимистом полезно для здоровья. И не надо легковерно впитывать в себя новомодные рекомендации психологов радоваться каждому мгновенью. Во-первых, восхищаться каждой встречной мелочью, никакого позитивного заряда не хватит. Во-вторых, эйфория порождает беспечность.
Засмотрелся с блаженной улыбкой на щебечущих птичек – вступил в лужу; остановил умилительный взгляд на ухоженных руках кассирши – забыл сдачу…
На Апике, как и на Земле, такая закономерность тоже наблюдалась: залюбовался на солнце, еле-еле прорисовывающееся сквозь тусклые тучи, – на тебя напали, голову насовсем отгрызли и пожитки бессовестно присвоили.
Поэтому Лори был всегда начеку. Он и так-то редко улыбался, а когда в тяжёлой схватке практически потерял зрение, глубокая поперечная морщинка стала верной спутницей его фиолетовых бровей. Он постоянно настороженно прислушивался и водил носом то вправо, то влево, то вверх, то вниз. Медленно, внимательно, не пропуская ни единого звука, сначала слушал, потом нюхал.