Поэтому, когда оставшийся один Фима, любовно оглаживающий стены и оставшуюся мебель своими чуткими пальцами, вдруг услышал откуда-то сверху, с чердака, « тук-тук-тук тук тук тук тук-тук-тук тук тук тук….» он чуть не обделался прямо в штаны.
Хотя первой всё-таки была здравомыслящая догадка – кроме них троих в доме кто-то находится ещё! Кто-то, знающий азбуку Морзе, так как это тук-тук было не что иное, как сигнал SOS! Однако вскоре стук прекратился, и что-то тяжёлое перекатили по потолку. Теперь Фима не сомневался – чердак, явно, обитаем! Требовалось незамедлительно доставать друзей из подполья! К счастью, они и сами затопали в сенцах, оббивая налипшую грязь и мусор с обуви. Довольные, ввалились, неся старый помятый самовар и пару банок с какими-то солениями.
Фима молча, приложив палец к губам, потыкал затем им же куда-то вверх. Нужно было быть полными идиотами, чтобы не понять значение этого жеста. К счастью, таковых тут не было. Миндалевидные глаза Шукуролохона от удивления стали круглыми, но затем он, сделав жест «айда за мной», быстро двинулся к выходу. Обежав вокруг дома, ребята остановились возле стены, где вверху зиял вход на чердак. Но никакой лестницы рядом не оказалось. Да и деревьев, по ветвям которых можно было, изловчившись, добраться до чердачного лаза – тоже! Но Фима не мог ошибиться – на чердаке кто-то есть или был! Может, имелся какой-нибудь тайный вход в доме? Отойдя на небольшое расстояние, но, не спуская глаз с чернеющего проёма, Саша расспросил Фиму, что такого произошло страшного или странного, пока они с Кофи обследовали подполье. Когда Фима, захлёбываясь от волнения, поведал о таинственных стуках и перекатывании, явно, какой-то тяжести, тот вздохнул с облегчением:
– Ты слышал, наверное, наше постукивание и перекатывание тяжёлого самовара! А звук, возможно, по каким-то вентиляционным шахтам дошёл до тебя, но тебе почудилось, что он идёт с чердака. Как там, у русских – у страха большие глаза!
– Велики, – бесцветным голосом поправил его Фима, – глаза велики….
– А я всё же слазил бы на чердак! – подал свой голос, наконец, Кофи. – Фимыч зря кипиш поднимать не будет, а вдруг там, и впрямь, кто сидит? Пока не стемнело, надо разобраться, а то…
И, зайдя в дом, ребята стали искать способ, как без приставной лестницы можно будет им забраться на этот злополучный чердак. А так как на полу в самой большой комнате уже лежали привезённые для ремонта доски, горбыли и брус, ящики с гвоздями и инструментами – ножовками, молотками и топориками, то и было решено сколотить наскоро эту самую лестницу, так сказать, для разового использования, чтобы можно было хотя бы заглянуть внутрь чердака. Сказано – сделано… Эта поговорка тут, явно, не годилась! Возились с этой лестницей часа два – не меньше! И опять-таки она получилась коротковата! Хотя, если Кофи умудрится встать на крайнюю перекладину, он сможет, должен смочь заглянуть вовнутрь! И вот, уже в ранних сумерках, лестницу приставили к стене, над которой и щерился этот чердачный вход. На всякий случай Кофи в одной руке держал топорик, эдакий чингачгук с томагавком! И приключение началось!
Не успел Кофи вытащить из кармана фонарик, как чёрной молнией чья-то рука вылетела из проёма и, чиркнув парнишку по макушке, умчалась с повизгиванием в темнеющее небо – летучие мыши! Беспомощно взмахнув руками, от неожиданности потеряв равновесие, Кофи чуть не навернулся с высоты лестницы на землю! Но хорошо тренированное тело юноши в последний момент сумело сгруппироваться и зацепиться длинной рукой за лестничную ступеньку. Так что парень здорово смягчил своё падение – спортсмен! Фима и Саша, сразу подбежавшие к нему, принялись сразу – один ощупывать, проверяя наличие-отсутствие ран и переломов, а второй – и это был Фима – заревел фальцетом, размазывая слёзы грязными кулаками по щекам.
– Ну, всё, всё… – это старший брат прижал к себе плачущего Фиму и гладил того по голове, – всё ж хорошо!
Такая уморительная это была картина, что и Шукуролохон рассмеялся:
– Вот, блин, детский сад! Знал бы – ни за что бы не связывался с тобой!
И, крякнув с досады, полез сам на чердак, не оставлять же наверху топорик, который брал с собой Кофи – зачем же давать гипотетическому врагу оружие против себя самих.
Однако позже, уже перед сном, когда они, соорудив себе спальные места, сделав из тех же пиломатериалов что-то наподобие невысокого помоста, он кардинально поменял своё отношение к мальчику.
Перекусив перед сном плавлеными сырками с городской булкой и яблочным соком из картонных коробочек, уселись поиграть в карты. Однако вскоре Кофи заметил, Фима всё чаще и чаще стал потирать друг о дружку пальцы свободной от карт руки. Хорошо знающий, что означает это движение, он недоумевал – откуда здесь могут взяться деньги? Ещё днём ведь младший брат просканировал эту комнату! Игра была остановлена, и Фима, вытянув руки, как в игре жмурки, медленно начал кружить по комнате, приближаясь к найденному под полом самовару. Лихорадочно ощупав его, заглянул внутрь. Самовар был пуст! Но пальцы мальчика прямо-таки огнём горели – деньги где-то рядом! И вновь на помощь пришёл старший брат – он так же, как Фима, заглянул внутрь пузатого самовара, но этим не ограничился, а запустил туда и свою длинную руку! И вот – барабанная дробь – Кофи извлекает на свет большой серебристый кругляш, зажатый между пальцами.