Александра СТОЛЯРОВА
КОФЕ С МЫШЬЯКОМ
Пролог
Заказ был неожиданный, срочный и сулил немалую выгоду. Чутье подсказывало Архипову, что на этот раз гонорар может быть весьма неплохим: хватит и на ремонт машины, и на отдых где-нибудь в теплой стране, и останется приличная сумма на обустройство студии.
Ее, свою студию, Архипов обожал и лелеял, словно капризную любовницу. Бесконечно что-то усовершенствовал, задабривал, умасливал, старался не натащить в родные стены тоски, гнева, отрицательных эмоций. Студия могла взбунтоваться, и тогда работа катастрофически не ладилась. Приходилось долго восстанавливать нарушенное равновесие.
Этот тип с сухим, как будто потрескавшимся голосом позвонил как раз вовремя: Архипов сидел без дела, маялся и скучно пересчитывал остатки наличности в кошельке. Его удача была капризной – то валом валят заказы, только успевай крутиться, то сиди без копейки и питайся одним кефиром. Тем более что деньги обычно текли у него сквозь пальцы и надолго не задерживались.
Звонку он обрадовался и, кажется, даже не сумел скрыть радости. А тип коротко и равнодушно сообщил: хочет сделать подарок жене, заказать у художника ее изображение. Гравюра? Портрет? Скульптура? Не важно. Материал и техника – на усмотрение художника. Хоть коллаж, лишь бы жене понравилось. За ценой не постоит.
Единственное условие: работа должна начаться сегодня. Если Архипова это устраивает...
Его устраивало. Заказчик попался нетерпеливый, и что с того? Архипов предупредил, что работает только в своей студии и на дом не выезжает. Он и правда не мог сосредоточиться в чужом доме: отвлекался, сбивался, кисть не слушалась, рука теряла уверенность и твердость. Может, это выглядело как блажь, но по-другому Архипов не мог. Собеседник, впрочем, согласился без колебаний.
В дверь позвонили уже через час – нетерпеливо, нервно, почти раздраженно. Быстро же они, удивился Архипов и пошел открывать. Все уже было готово: бумага, уголь, карандаши, мелки... Распахнутые шторы впускали в студию нежаркое сентябрьское солнце.
За дверью стояли двое. Мужчина держал под локоток девушку в черном узком пальто, которое облегало ее, словно перчатка. Они вошли, и на этом дни Архипова были сочтены.
Он с любопытством разглядывал свою будущую модель, а мысленно уже видел лист бумаги с четкими штрихами угля. Тонкая линия скул, длинная шея, изгиб губ, жаркое марево взгляда...
В его воображении рисунок был совершенным. Потому что совершенна была девушка.
А она тем временем небрежно сбросила пальто на руки мужчине и прошла в центр комнаты. Архипов прокашлялся, пытаясь заполнить неловкую паузу. Муж многозначительно хмыкнул и уселся в кресло, закинув ногу на ногу. Архипов мельком оглядел заказчика – болезненный румянец, ранняя лысина, руки постоянно в движении, словно у закоренелого невротика, по-женски рыхлое тело.
«Что у них может быть общего? Неужели они – муж и жена? Какая странная пара!»
– Хм... Значит, вы хотите портрет? Масло? Пастель? Акварель?
– Мне совершенно все равно, – равнодушно ответила девушка. – Я в этом не разбираюсь. Хочу лишь иметь свое изображение...
Архипов выдвинул стул в центр студии, жестом пригласил девушку сесть и скрестил руки на груди размышляя. Точнее, делал вид, что погружен в свои сложные мысли, а на самом деле банальным образом пялился на жену заказчика.
Не стройная, а скорее худая, даже чересчур худая. Вся в черном, ни грамма косметики, простые серебряные украшения, волосы небрежно сколоты на затылке, и непослушные пряди спадают на лицо, шею, плечи... Бархатные черные глаза. Ее нельзя было назвать красивой в общепринятом смысле этого слова, но чувствовалось в ней что-то... дьявольское. Должно быть, она как магнит притягивает взгляды. Особенно мужские.
Архипов судорожно сглотнул. Девушка смотрела на него, чуть наклонив голову. За ними обоими из угла наблюдал муж, и Архипов кожей чувствовал исходящие от него токи нервозности и раздражения.
– Может быть, начнем? У нас мало времени. – Голос мужа был резким и скрипучим, словно кто-то провел пальцем по стеклу.
– Мне надо подумать, – произнес Архипов почти жалобно. – Выбрать технику, которая идеально отразила бы... все достоинства внешности вашей жены.
Девушка вскинула брови и улыбнулась. Легко вскочила, прошла по огромной солнечной комнате, разглядывая картины на стенах, наброски. Остановилась возле письменного стола, рассеянно провела пальцем по фарфоровым безделушкам, коробкам с красками, задержала взгляд на фотографии: Архипов с лучшим другом Ромкой, плечо к плечу, чуть навеселе после какой-то дружеской пирушки.
– У вас мило. Это ваш друг? Интересное лицо. – Она небрежно роняла слова, и Архипову подумалось, что это похоже на капли, срывающиеся с деревьев после дождя.
У нее была походка ленивой пантеры, а облегающая черная одежда подчеркивала это впечатление. Движения плавные, но за ними угадывались порывистость и какая-то скрытая нервозность. При каждом шаге позвякивали серебряные браслеты.
Голова у Архипова уже шла кругом.
Он попытался собраться с мыслями. Пожалуй, самым лучшим выбором будет бронза. Изящная статуэтка – то, что нужно, чтобы передать пластику длинного, гибкого тела. Он, по-детски смущаясь, изложил свои соображения. Муж в своем углу молчал, нервно мял в пальцах сигарету.
Девушка на секунду призадумалась, потом лицо ее просветлело. Вероятно, представила бронзовую фигурку, стоящую на видном месте в гостиной.
– Отлично! Приступим прямо сейчас?
– Первые сеансы я только порисую вас, – рассеянно сказал Архипов. Огонь вдохновения уже зажегся в глубине, утробно загудел, набирая силу. Внешний мир медленно исчезал, стирались контуры, гасли звуки, художник забыл о муже девушки, насупленно сидящем в своем углу. Мысленно он уже наносил на белоснежную бумагу яркие бархатные штрихи угля. – Мне нужно почувствовать ваше настроение, понять вас... Присаживайтесь вот сюда, пожалуйста.
Девушка кивнула и принялась медленно расстегивать пуговички на шелковой рубашке. Муж поперхнулся. Сердце у Архипова сладко замерло.
– Что вы делаете?
– Раздеваюсь. Статуэтка девушки в брюках – что может быть глупее?
– Что ж, будь по-вашему, – с трудом выговорил Архипов.
– Позвольте! Что здесь происходит?! – тоненько взвизгнул муж. – Я не позволю тебе оголяться перед посторонним мужиком!..
– Игорь, уймись, прошу тебя, – сказала она равнодушно. – Ты смешон.
– Пусть так, но...
– Пожалуйста, не кричите. Вы мне мешаете, – неожиданно жестко произнес Архипов и сам себе удивился.
Муж медленно сполз в кресло и сопел оттуда, задыхаясь и дергая чересчур узкий воротничок. Девушка, нисколько не смущаясь своей наготы, сидела и смотрела на Архипова невозможными своими глазами.
Ее грудь пересекал кривой белый шрам, который другую женщину уродовал бы, но на этом теле казался даже красивым. Начинался он от левой ключицы и шел вниз, через грудь. Архипов завороженно смотрел на шрам.
– Ошибки молодости, – сказала девушка. – Не обращайте внимания. Будет лучше, если вы вообще сделаете вид, что никакого шрама нет. Договорились?
Он принялся за работу. Девушка пыталась позировать, но Архипов велел ей расслабиться и забыть о его присутствии.
– Не думайте обо мне. Не позируйте. Ведите себя естественно, сидите в той позе, которая вам удобна. Манерная жеманность вам не к лицу.
И это помогло. Девушка расслабилась, свесила руки между колен, опустила голову, словно отдыхая от тяжелой работы. Изредка она посматривала на Архипова, отчего сердце его трепыхалось, словно подбитая птица.
Он рисовал вдохновенно, лихорадочно, пытаясь передать полыхающее на дне ее глаз опасное темное пламя, уверенно набрасывал контуры угловатого, смуглого, словно обожженного страстью тела. Уголь летал по бумаге, будто в него вдохнули жизнь. Архипов сделал несколько рисунков на одном дыхании, на подъеме, и лишь потом сообразил, что не знает имени своей необычной модели.
– Как вас зовут? – спросил он, делая передышку и закуривая.
– Ким.
– Красивое имя.
Она подняла на него глаза и улыбнулась.