«Легче уступить, чем доказать, что оно мне не нужно», — вздохнула я про себя, а вслух спросила почти обреченно:
— Сколько с меня, уважаемая Зельда?
А гипси неожиданно улыбнулась — как-то по-особенному загадочно и мудро:
— Свои люди — сочтемся. Да и вообще, полезно это — когда сама графиня у меня в долгу.
Эллис рассмеялся, очнувшись от раздумий:
— Зельда, таких хитрюг, как ты, поискать нужно! Но на этот раз, поверь, зверюшка тебе не по зубам. Мисс Энн — не безмозглая великосветская пташка, а настоящий делец с цепкой кошачьей хваткой. Вся благодарность, на которую ты можешь рассчитывать — пара хайрейнов, — он беззаботно махнул рукой. Я растерялась, не зная, принять ли его слова за комплимент или за оскорбление. В конце концов, в первую очередь я все же леди, а не торговка! — К слову о рейнах, Зельда. Не вздумай даже пытаться шантажировать нашу графиню визитом в твою скромную обитель. Все, что грозит мисс Энн в случае разоблачения — это порицание со стороны общества. А вот тебя, милая, пристроят где-нибудь на дне Эйвона вместе с мужьями и детьми, — взгляд Эллиса стал чертовски тяжелым. — И никакое колдовство не поможет.
Гадалка упрямо скрестила руки на груди и поинтересовалась с насмешкой:
— И о ком ты хлопочешь — обо мне или о ней?
— О себе, — без улыбки ответил Эллис. — И о своей карьере. Мне нравится работать в Бромли и вовсе не хочется переезжать из-за скандала куда-нибудь в провинцию. Идем, мисс Энн, — он подал мне руку, помогая подняться. — Позвольте…
Прежде, чем я успела запротестовать, Эллис потянулся к расшнурованному воротнику и ловко затянул завязки, щекотнув пальцами шею. Щеки тут же предательски заалели. А детектив, не обращая внимания на мое смущение, опустился на колено и одним движением расправил замявшиеся юбки.
— Что вы себе позволяете? — возмутилась я, наконец-то совладав с языком. И отступила, глупо и смущенно прижимая к груди коробочку с лекарством.
Эллис вскинул голову, насмешливо глядя на меня снизу вверх.
— Всего лишь привожу в порядок вашу одежду, чтобы ни у кого не возникло ненужных подозрений. Это не стоило мне больших усилий, поэтому прошу — не благодарите, — бледно-розовые губы изогнулись в улыбке.
Я заглянула в чистые, искренние глаза Эллиса и поняла, что не могу сердиться на это бесцеремонное существо. Даже тогда, когда детектив делает что-то выходящее за пределы привычного поведения.
— Вы очень любезны, — произнесла я нарочито чопорно, как будто мы были на званом ужине у королевы, а не в сомнительном притоне где-то на дне Бромли.
Норманн хмыкнул, оценив шутку, и поднялся на ноги. Зельда подала мне перчатки, шаль и шляпку. Минута — и я уже была готова к выходу. К счастью, до дверей нас провожала сама гадалка, а не ее жутковатый сын. Занятное семейство, что ни говори… Любопытно было бы взглянуть на мужей Зельды. «Какие отношения у них? Как вообще можно жить втроем?» — мысленно задалась я вопросом, но сразу же одернула себя.
Нет уж, пусть меня и нельзя назвать примерной прихожанкой, но интересоваться подобными вещами, открыто порицаемыми церковью, для леди неприемлемо, и точка. Легче сделать вид, что этого нет.
Но, видят небеса, как же любопытно!
Уже у порога Эллис неожиданно остановился и обернулся ко мне со словами:
— Мисс Энн, подождите пару минут здесь. Я проверю, на месте ли кэб, который искал для нас Ян.
И сбежал, оставив нас с Зельдой наедине.
Честно говоря, без Эллиса с его револьвером я почувствовала себя в этом доме в три раза неуютнее.
— Вернется он, не боись, — Зельда окинула меня понимающим взглядом. Мне подумалось, что гадалки иногда бывают отвратительно проницательными. Наверное, без этой черты облапошить недоверчивого обывателя сложновато.
— Я не боюсь. У меня есть причины доверять мистеру Норманну, — с достоинством произнесла я, скрывая досаду. Жаль, что на самом деле «причин» все-таки не было, если не считать симпатию и робкое, ничем не подкрепленное чувство восхищения. Эллис привлекал меня своей необычностью, живостью, эмоциональностью. Но доверие между нами еще не зародилось.
— Ох, деточка, деточка… — вздохнула Зельда, покровительственно глядя на меня. — Тоже мне, надумала — доверять. Думаешь, тебя первую он сюда приводит? За одиннадцать-то годков кого мы только не повидали. И лордов знатных, и богачей… А то и наоборот бывает: из бедняков, воришек-бродяг, кого-нибудь вытащит в люди! Он все балуется, с душами играет, даром, что зовем его Илоро, Сердечко. Любопытный он. Все ему интересно, как себя человек покажет, ежели его из родимого дома в самую пучину кинуть. Да и каждому он пучину по характеру выбирает, — вздохнула Зельда. Мне стало не по себе от ее слов. Уж слишком они совпадали с моими собственными наблюдениями. — Люди это чуют нутром и боятся. Да только как перед ним устоять, перед Илоро нашим, если он на тебя смотрит, как на чудо чудное, и ходит вокруг тебя, словно кот…
— Чувствуешь себя центром этого мира, — неожиданно вырвалось у меня. — Как будто все вокруг происходит только для тебя… Вы это имели в виду? — закончила я скомкано. Конечно, можно найти язык с любым человеком, это мне по опыту известно, но пока с Зельдой у нас почему-то не складывалось. Слишком уж непонятной она была — то грубая, то заботливая, то необразованная гипси, то доморощенный философ.
— Это, это, пташечка, — задумчиво кивнула гипси, щуря черные глаза. — Я-то, старая, все вижу. Мы для него — игрушки, наиграется и бросит. А «игрушки»-то живые. Привыкают к тому, что Илоро вокруг них ходит, только что в рот не заглядывает. А потом вдруг разом заскучает — и поминай, как звали. К старым своим игрушечкам ни в гости не зайдет, ни словом не перемолвится. А больней всего знаешь, что? — она придвинулась ко мне, словно заглядывая темными очами прямо в душу. — Как он смотрит. Когда играет — как на образ святой. А потом оглянется — и мороз по коже: насквозь глянул, как на пустое место. Вот тут-то и заболит сердечко… Да что я тебе рассказываю, — вздохнула она, отступая и приваливаясь спиной к стене. — И семи дней не пройдет — сама увидишь.
Я поправила шляпку, стараясь справиться с головокружением. Нет, непременно буду пить эти травы — хватит уже после каждого вздоха терять сознание!
От предчувствия чего-то нехорошего, чего-то гадкого, свербело в груди. И от понимания, что вряд ли наше общение с Эллисом продлится после того, как завершится расследование и преступник будет пойман, легче не становилось. В конце концов, кто такой Норманн и кто такая я? Простому детективу рядом с графиней не место… Да и не интересен он мне в романтическом смысле. А вот это ощущение направленного внимания… Как там сказала Зельда, «смотрит, будто на святой образ»? Вот этого мне будет не хватать.
Пускай его внимание надуманное, ложное, проистекающее только из того, что я — внучка леди Милдред Эверсан.
Все равно — слишком дорогого это стоит…
— Уважаемая, — тихо окликнула я Зельду. — А зачем вы это мне рассказываете? Получается, вы сами настраиваете меня против мистера Норманна. Зачем?
Гадалка неожиданно смутилась.
— Вина на мне, — призналась она, комкая в кулаке юбку. — Не люблю смерть предсказывать… Как будто сама и навешиваю. Вот и думаю: если перестанешь везде с Илоро ходить, может, и мимо костлявая пройдет. Он-то везде вывернется, на четыре лапы упадет… А, что говорить, дурь это все, от безделья! — решительно оборвала себя Зельда, расправляя замятый подол. — Будь что будет.
Я хотела спросить еще что-нибудь про Эллиса, например, почему его назвали именно «Сердечком», но тут в дверь замысловато постучали.
Детектив вернулся.
— Кэб ждет, — по-лисьи улыбнулся Эллис. — Он доставит нас до торгового района Вест-хилл, а не прямо до вашего дома — незачем вознице знать, что в пассажирках у него графиня. А там уж сядете на омнибус или поймаете другой кэб и спокойно доберетесь до родных стен. Я же прямо из Вест-хилл отправлюсь по делам. Неплохой план, да, мисс Энн?