– Интересно… Кстати, он хоть сказал, кем работает?
– Говорит, на посылках, то да сё, – хмыкнул Лайзо. – Но как хозяин подошёл, «Джим» за руль уселся. Водитель он, что хочешь поставлю на это. Притом автомобили очень любит, и механик из него, думаю, неплохой.
– О! – Эллис оживился. – А хозяина описать сможешь? Номер автомобиля по регистру запомнил?
Лайзо фыркнул:
– Ай, обижаешь! Вон, портрет набросал даже. Поверх статьи, правда, но когда тебя это смущало? И номер записал.
Эллис на радостях полез обниматься – и, кажется, заодно вытер перепачканные карамелью и соком пальцы о свитер Лайзо. Затем важное доказательство – помятая газета с рисунком, скорее, напоминающим дружеский шарж, нежели классический портрет – перекочевало за пазуху к детективу, а Лайзо наконец уселся на место водителя и завёл мотор.
– Что ж, за мистером Фоксом нужно установить слежку, – подытожил Эллис, просунув голову в открытое окошко. – Только у меня нет лишних людей… Впрочем, я знаю, где их раздобыть. А вы, Виржиния, будьте осторожнее с мисс Купер и этим её секретарём… И спасибо за угощение. Вам тоже спасибо, Мадлен, – подмигнул он неожиданно, и Мэдди залилась ярким румянцем, какой всегда бывает у рыжих.
Лайзо махнул рукой, отсылая приятеля – и автомобиль тронулся. Эллис едва успел голову высунуть из окна. Впрочем, он, кажется, был не в обиде, потому что мысли его всецело занимало расследование. Когда я обернулась, чтобы напоследок взглянуть на детектива, то увидела, что он так и стоит на том же месте, уткнувшись в мятую газету, бормочет что-то и в такт словам дирижирует свободной рукой. Корзинка сиротливо притулилась у его ног.
Вид у него при этом был пресчастливый.
В кофейню мы в итоге попали уже около семи – пока я переоделась, пока мы пообедали с Мадлен…Уже перед самым уходом мистер Чемберс сообщил, что принесли почту, очень много, и, судя по имени отправителя и адресу, это касалось восстановления фамильного замка. Но, как назло, именно тем вечером в «Старое гнездо» обещались заглянуть важные гости, и пришлось отложить изучение письма на потом.
…и после не менее насыщенного, чем день, вечера, «потом» благополучно отодвинулось на завтрашнее утро.
– Устаёте сильно, да, леди? – сочувственно поинтересовался Лайзо, разбудив меня, когда автомобиль наконец подъехал к дому. Я и сама не поняла, когда задремала – кажется, только прикрыла глаза на мгновение, и вот уже гипси окликает меня негромко, и нужно обязательно проснуться.
А так не хочется!..
– Нет, – вздохнула я. – Вероятно, погода всему виной, эти дожди так надоели уже. Да и количество дел и планов на ближайшие недели… Откровенно говоря, мистер Маноле, впервые в жизни меня ужасает объём работы.
– Понимаю, – вздохнул он и подал мне руку. Я выбралась из салона, чувствуя лёгкое головокружение. – Вы простите, что спрашиваю… Но дневники-то вы ещё читать не пробовали? Ну, во сне.
Дремота слетела с меня, как по щелчку пальцев.
– Я забыла о них. Представьте себе, совершенно вылетело из головы, – с лёгким удивлением призналась я, пытаясь вспомнить, когда в последний раз всерьёз подумывала проверить теорию Лайзо.
Нет – самая мысль об этом стёрлась, как меловая надпись с грифельной доски, по которой кто-то провёл мокрой тряпкой.
– Не берите в голову, – посоветовал Лайзо от души. Я вздохнула, чувствуя себя немного виноватой. – Когда время придёт – всё получится… Только вы мне скажите тогда заранее, ладно?
– Хорошо, – согласилась я, пропустив мимо ушей даже его фамильярное «ладно».
Кажется, Лайзо искренне беспокоился за меня.
Оказавшись в своём кабинете, я в первую очередь отыскала записную книжку и внимательно изучила расписание дел и встреч на ближайшие две недели. Выходило, что в следующую пятницу я относительно свободна – на утро субботы не назначено ни визитов, ни переговоров, а важных гостей накануне вечером нет. Может, мне стоит уже рискнуть и?..
Когда я заносила в графу планов коротенькое и простое «Воспоминания, сон», руки у меня немного дрожали. Отчаянно захотелось чего-то настоящего, действительного, реального, бесконечно далёкого от мистики…
Например, политики?
Я улыбнулась и поверх всей следующей недели размашисто написала:
«Встретиться с дядей Р.»
На следующий день мне пришлось изрядно задержаться дома из-за письма, которое доставили накануне. Кроме вполне ожидаемых финансовых трудностей вскрылись ещё и некоторые трудности юридические. В частности молодой помощник мистера Спенсера, посланный для детального осмотра самого замка и прилегающих территорий, выяснил, что новый священник, отец Адам, получивший в управление этот приход всего около шести лет назад, вырубил часть моего сада на границе с церковными землями и устроил там так называемый «благотворительный огород». Сомневаюсь, что выращенные трудами прихожан овощи в конечном итоге попадали в суп для бедняков – скорее уж, на прилавок одного из ближайших рынков, но как это доказать? Конечно, моё право собственности на тот участок сада было неоспоримым, и иначе как воровством действия отца Адама не назовёшь. Однако просто так приказать снести огород, перекопать землю и вновь засадить её яблонями я не смогу – вдруг деньги правда шли на благотворительность? Тогда общество вряд ли одобрит мой поступок, пусть даже и совершенно законный… И значит, если договориться со священником мирно не удастся, мне придётся обращаться в суд.
А процесс наверняка затянется не на один год – церковь имеет обыкновение горячо защищать даже оступившихся своих сынов.
В итоге я написала два письма: одно для адвоката, другое – для мистера Спенсера с короткой благодарственной припиской его молодому протеже за прекрасно проделанную работу. Это, разумеется, было только началом – вскоре начнутся бесконечные встречи, совещания и переговоры, и тогда у меня точно не останется ни одной свободной минутки. Однако отступать некуда – средства на восстановление замка изысканы, да и ремонт на деле уже начат, и отказ от первоначальной затеи сейчас выйдет очень дорого… во всех смыслах.
– Итак, Юджи, – вздохнула я, когда оба письма были запечатаны, а отчёт перекочевал в ящик стола, запирающийся на ключ. – Передашь корреспонденцию мистеру Чемберсу, он знает, что делать. На сегодня это всё, дальше занимайся своей обычной работой. Или ты можешь присоединиться к урокам мистера Бьянки – если не ошибаюсь, занятия сегодня проходят в библиотеке. Математика и аксонская грамматика… Это было бы весьма полезно.
Юджиния залилась таким ярким румянцем, что если б я не знала об этом её забавном свойстве, то решила бы, что у бедняжки жар.
– Как пожелает леди, – пролепетала она. – Образование очень важно… Конечно, я буду прилежно учиться…
– Что ж, такое трудолюбие достойно уважения, Юджи. Ступай.
Глядя на неё, я вспоминала значение слова «окрылённая».
Вскоре в кабинет постучалась Магда и сообщила, что обед готов, и «если леди пожелает»… Я посмотрела на часы и со вздохом признала, что пора бы уже и «пожелать», иначе вечером в кофейне мне придётся нелегко.
Да и не так часто в последнее время нам с Лиамом удавалось пообедать вместе… Интересно, поднаторел ли он с тех пор в непростой науке этикета?
На ходу вспоминая, с каким трудом в самом начале мальчик учился различать пятнадцать видов вилок и вилочек для разных блюд на «Мартинике», я немного отвлеклась от окружающей действительности – и, когда увидела в галерее, у окна, невысокого мужчину, то сперва испугалась. И только через долгую-долгую секунду сообразила, что это всего лишь мистер Бьянки.
– Добрый день, леди Виржиния, – первым поздоровался он, когда я подошла ближе. – Бесконечно счастлив видеть вас в добром здравии и в неизменно хорошем расположении духа.
– Добрый день, – улыбнулась я. Бьянки по обыкновению был в одном из своих строгих костюмов, коих, по моим наблюдениям, у него имелось четыре или пять, причём цвета так хорошо сочетались между собою, что жилеты можно было смело менять местами и таким образом изрядно разнообразить гардероб. Впрочем, жилеты и шейные платки, как я уже поняла, были тайной страстью гувернёра. Сегодня, к примеру, он выбрал синий платок и серый жилет в тонкую тёмно-голубую клетку. – Как успехи Лиама в учёбе?