На первый взгляд, ничем опасным это не грозило. Не станет же мисс Купер набрасываться на Бьянки в моём присутствии, а из особняка он выходить не собирается… Да и наверняка она знала уже, что я наняла романца по имени Паоло Бьянки – сплетни в высшем свете распространяются быстро, а доступ к нему благодаря Уилфилдам мисс Купер имела.
С другой стороны… Подтверждая, что на Спэрроу-плейс работает мистер Бьянки и уж тем более показывая его нахальной колонианке, я отнюдь не свою жизнь ставила под удар. Было ли у меня право так поступать? И стоил ли риск возможности понаблюдать за мисс Купер во время встречи?
Эллис наверняка сказал бы «да».
И я решилась.
– Джорджио Бьянки? Какое совпадение! Недавно я наняла гувернёра для своего воспитанника баронета Сайера – мистера Паоло Бьянки, тоже романца. Сейчас прикажу привести его. Юджиния! – позвала я, одновременно дёргая за шнур колокольчика. Умница Юджи, стоявшая всё это время за дверью, выждала некоторое время для приличия и затем юркнула в гостиную с привычным своим книксеном. – Юджиния, позовите мистера Бьянки.
– Сию секунду, леди, – послушно склонила она голову.
Когда Юджи вышла, мисс Купер обернулась ко мне, изображая смущение:
– Что вы, не стоило делать это только ради меня…
– Ах, оставьте, – жеманно махнула я рукою. – Любопытство – вечный женский грех, и я тоже не чужда ему.
А про себя добавила:
«Посмотрим, во что это выльется».
Мистер Бьянки появился очень скоро. Не знаю, сообщила ли ему Юджиния, с кем он встретится, или нет, но в лице его ни один мускул не дрогнул. Бьянки вежливо поприветствовал сперва меня, затем мисс Купер и только затем осведомился церемонно:
– Чем обязан вниманию? Если это касается успехов баронета Сайера в учении, то могу вас заверить, что он справляется с математикой и с аксонской литературой с тем же усердием и успехом, с коим вы посвящаете себя искусству, леди Виржиния.
Я невольно улыбнулась. Мистер Бьянки изволил тонко намекнуть на то, что от математики и литературы Лиам шарахался как от огня.
– Успехи юного баронета мы обсудим позднее. Мистер Бьянки, моя гостья упомянула, что состояла в знакомстве с вашим однофамильцем, и…
И тут произошло непредвиденное.
Мисс Купер вскочила из-за столика, разливая чай по столу, уставила на гувернёра дрожащий палец и произнесла ясно и чётко:
– Это он – преступник!
Ситуация стремительно скатывалась к абсурду.
Мистер Бьянки сохранял абсолютное спокойствие. Юджиния трепетала в дверях простынёй на ветру, явно не зная, куда себя деть. Колонианка продолжала держать палец, как дуло револьвера. Я, казнясь за то, что вообще затеяла это представление, растерянно обвела взглядом Голубую гостиную, наткнулась на внушительный том «Прав дворянина»… и облегчённо вздохнула.
Благословен будь, этикет, дарующий выходы из любой неловкой ситуации.
– Мисс Купер, – произнесла я ледяным тоном, как того требовал «совет за нумером двести девяносто восемь» из достопамятной книги. – Обвиняя моего слугу, вы в некотором роде обвиняете меня. Объяснитесь, будьте любезны, или покиньте мой дом немедленно.
– Этот человек выглядит точь-в-точь как Джорджио Бьянки! – выкрикнула мисс Купер. Взгляд её был расчётливым и холодным, разительно отличаясь от тона.
Мистер Бьянки в ответ на обвинения дёрнулся, как от пощёчины. Мне, в свете того разговора между ним и Мэтью Рэндаллом, стало невыносимо стыдно за эгоистичное желание столкнуть гувернёра с колонианкой и посмотреть, что из этого получится. Мисс Купер я в эту секунду почти ненавидела – уродливый изжелта-фиолетовый синяк на голубых шелках моей гостиной.
– «Выглядит точь-в-точь», как кто-то там – это не доказательство, мисс Купер. – Я продолжила сидеть, выпрямив спину. Настоящая леди сохраняет спокойствие в любых обстоятельствах. – Тем более что мне хорошо известно, что Паоло Бьянки – это Паоло Бьянки, а вовсе не Джорджио Бьянки. Итак, напоминаю, у вас минута, чтобы объясниться, – и я указала сложенным веером на большие напольные часы из серебра и чёрного дерева.
– Я заявлю в Управление спокойствия.
– Будьте так любезны.
– И расскажу всем, что вы укрываете преступника.
– Что ж, извольте.
– Это немыслимая подлость – прятать у себя…
– Это немыслимая наглость – дерзить в вашем положении. Юджиния, позовите мистера Чемберса и мистера Маноле. Пусть они проводят эту женщину к выходу. С этой минуты в моих владениях она становится персоной нон грата… Ах, и пусть здесь приберутся.
Затем я вышла из гостиной, сделав знак мистеру Бьянки следовать за собою. Путь мы проделали в полном молчании, и лишь когда оказались в моём кабинете, начали разговор.
Естественно, с извинений.
– Боюсь, моё любопытство стало причиной некрасивой сцены, мистер Бьянки, – вздохнула я, действительно чувствуя себя виноватой. – Уверяю, что я всецело полагаюсь на мнение леди Клэймор о том, что вы в высшей степени благонадёжный человек. Если бы только я знала, чем обернётся визит мисс Купер, то отказала бы ей с самого начала.
Гувернёр стоял неподвижно, неестественно выпрямив спину; выдержка выдержкой, но у всякого терпения есть предел.
– Не вините себя, леди Виржиния, – наконец ответил он, осторожно подбирая слова. – Произошедшее только что – лишь стечение нелепых и неприятных обстоятельств. Все романцы похожи друг на друга из-за цвета кожи и волос, а некоторые похожи даже больше, чем хотелось бы… Однако клянусь, что я никогда не имел намерения совершить преступление ни против вас, ни против кого-либо из аксонского народа, и такое намерение никогда не появится впредь.
У меня вырвался вздох. Клятва была составлена как по какому-то пособию для общения с исчадиями бездны или по юридическому справочнику, что, в общем, то же. «Не имел намерения совершить преступление» – не значит «не совершал преступления», а кроме аксонского народа есть ещё десятки, если не сотни государств и народностей. Разумеется, такое лукавство, пусть и в мелочах, мне не нравилось. Но если рассуждать логически… Искусные недомолвки происходят не от желания обмануть собеседника – прямая ложь гораздо более эффективна, особенно если лжец умелый. Скорее, это уступка собственной совести; когда человек умалчивает о чём-либо и в ответ на прямой вопрос обходится туманными рассуждениями, допускающими двоякое толкование, он словно бы успокаивает себя – раз нет откровенной лжи, нет и преступления, и совесть его чиста. Причём срабатывает это лишь с честным собеседником, ищущим лучшее в каждом человеке – ведь такой же коварный интриган, жонглёр словами будет всегда настороже и станет искать двойное дно в самой обыденной фразе.
Так что можно считать, что мистер Бьянки сделал мне комплимент сейчас.
– Думаю, вы правы, – ответила я гувернёру, вынырнув из путанных своих мыслей. – Мисс Купер обозналась. Тем более что у неё действительно есть повод недолюбливать романцев… Возвращайтесь к занятиям, мистер Бьянки, и выбросьте этот досадный инцидент из головы. Со всеми претензиями мисс Купер я разберусь сама.
Во взгляде мистера Бьянки промелькнула странная тень.
– Благодарю вас, леди Виржиния. Однако… не сочтите за дерзость… я прошу вас – будьте осторожнее. Эта дама показалась мне готовой пойти на крайности.
Я рассеянно переложила часть писем из одной стопки в другую – совершенно бессмысленное действие.
– Что заставляет вас так думать, мистер Бьянки? Вы что-то знаете о мисс Купер? Возможно, слышали, когда работали в предыдущем месте?
– Я бы скорее назвал это дурным предчувствием, – мрачно откликнулся гувернёр и, кажется, на сей раз не солгал ни на гран.
Мистер Бьянки вернулся в свою комнату, чтобы подготовиться к уроку с Лиамом. Я некоторое время приводила в порядок мысли за рутинными делами – сортировкой писем, ответами на предварительные заказы мест в кофейне… Даже юридические документы трогать не стала – не в таком беспокойном состоянии. Чуть позже в кабинет постучалась Юджиния с новой порцией писем. Пока я разбирала их, она стояла рядом, переминаясь с ноги на ногу, и то и дело прикусывая губу.