Столько лет прошло. Я уже не семнадцатилетний пацан. Я взрослый состоявшийся мужчина. Главный Колдомедик Мунго. Я тот, выгодную партию с которым мечтают составить многие, но в глазах у них лишь алчность, цифры, вожделение, и больше ничего. Я давно научился определять это. Не очаровываться красотой и показной кристальной честностью обращенных ко мне лиц. Выявлять подоплеку и второе дно чужих действий. (Спасибо родному факультету за привычку искать подвох всегда и везде). И нет, слизеринцы не были все сплошь сволочными личностями, как считалось «в массах». Они лишь росли реалистами. В отличии от порывистых гриффиндурков, вопящих на каждом углу о благородстве и справедливости, и не догоняющих, что все-равно каждый рассматривает окружающий мир через свою собственную призму.
Бутылка полетела в угол, а за нею – заглушающие чары, чтобы ее звон ненароком не разбудил родителей. Ну и что мне делать? Как заглушить эту боль? Как вырвать душу? Как стереть само воспоминание о ненавистных упрямых глазах, прожигающих своей зеленью? О глазах, в которые хотелось смотреть вечно.
Идиотская идея пришла внезапно, как всегда и бывает. Беда в том, что мне, будучи накачанным спиртным, в тот момент идея идиотской-то как раз и не казалась. Кривая ухмылка. Холодный прищур стальных глаз и серый вихрь аппарации. И, конечно, не забытая новая порция алкоголя.
Приземление в снежный сугроб посреди леса. Что за черт? Я разве думал об ЭТОМ? Какого меня занесло в кусты неподалеку от Хога? А собственно, о чем конкретно я думал? И разве может быть это «конкретно», если в голове такой дурман? Я так отчаянно желаю боли, что перекрыла бы ту, что уже давно живет внутри? Неужели есть еще такая? Псих, ты Драко. Решил ножичком в ранке поковыряться? Чтоб уж наверняка? Нет, точно псих. Вообще, по-моему, подобным идеям стоит запретить приходить в голову, когда хозяин ее, мягко говоря, не трезв. Вот и что за фигня такая теперь приключилась?
Мерзко. Холодно. Ветрено. Мокрые от слез ресницы тут же заледеневают в стылом воздухе, слипшись стрелочками. Легкая для такой погоды одежда не придает тепла. Но, я все-равно не накладываю согревающие чары. Какая разница? Захотел пострадать, упившись? Вот тебе! Получай! Я словно наказываю себя за то, за что стоило бы пожалеть. Пожалеть по-доброму. Себя. Но, разве я умею? Жалость… Что может быть хуже жалости? Нет, я не хочу себя жалеть. И никому не позволю. Но сейчас… если не выпустить эту боль… если не измотать себя и душевно, и физически… меня просто разорвет изнутри и… я лишен права даже на это.
Нельзя. Завтра Рождество и меня ждет мэнор. Я должен быть вменяем. Должен. Я должен за эту ночь погасить вспышку. Загнать боль и отчаяние назад. В самый глухой угол сознания. Пока я еще что-то соображаю. Мать так ждала этого праздника. Она так его любит. Так светится в предвкушении чуда. Я снова вынужден думать не о себе. О других. О близких. Потому, что они мне дороги. Потому, что пока я еще могу. Еще воспринимаю реальность.
Замок вдалеке спит. Не светится ни одно окно. Его обитатели видят прекрасные красочные сны и они полны затаенных надежд на светлое будущее. Студенты. Те, чья жизнь еще не загублена. А моя?
В волосах путаются снежинки, раздраженно пытаясь освободиться и не успевая – тают. Так и я таю день ото дня, пытаясь выпутаться из собственной боли. Изредка вспоминая, как однажды мечтал, что сильная рука с мозолями от метлы рванет меня из этого болота и выдернет на поверхность, позволяя вдохнуть глоток воздуха. Что сухие обветренные губы сначала обматерят, а после - с чувством скажут что-то помимо гадостей. То, от чего я словно очнусь… проснусь от этого кошмара и увижу свет. Захочу жить. Нет. Не так. ЗАХОЧУ ЖИТЬ. А потом я запретил себе мечтать конкретно об этом человеке и просил Мироздание уже абстрактно. Не уточняя, чья рука это могла бы быть. Потому как ненависть, плескавшаяся в зеленых глазах за стеклами уродских очков, не оставляла никаких шансов. Ни тогда, ни теперь. Но и этого мне было не дано. И тогда я больше не мечтал и последние пять лет жил по-инерции. Потому, что своей смертью боялся забрать с собой кого-то из близких. Мать. Или отца. Или обоих. Я не имел права. Хотя и не просил меня рожать. Не рвался в этот мир, где был, как пятая нога у кобылы. Нечто столь же чужеродное и ненужное. Попросту несуразное. Так и не нашедшее своего собственного места в пространстве.
Вот почему я приперся сейчас именно сюда? Не мог переместиться в какой-то безлюдный парк, скажем? Догнаться там. Как еще не расщепился при аппарации? Теперь назад бы еще. После второй бутылки-то…
Хмыкнув, я не выдержал, громко гортанно расхохотался и глотнул прям из горла: за твою редкостную «удачу», Драко Малфой. «Любимчик» судьбы…
(Конец POV Драко).
***
- Что ржешь? – раздалось внезапно из-за соседнего валежника и Драко от неожиданности едва не отдал Богу душу. Впрочем, не этого ли он хотел? Только, не так же? И, наверное, все же еще не сейчас.
Резко крутанувшись на месте и не удержавшись на ногах, мужчина начал заваливаться на бок. Коварное винишко и с координацией движений подгадило. Впрочем, чего обвинять элитный напиток, ежели сам дурак? Верно? Верно. Только вот от этого не легче.
Встретив мордой лица белоснежный сугроб, аристократ разозлился еще больше. Все вскинулось внутри и он подорвался на ноги, пылая, как соплохвост. Смаргивая с ресниц снег, что катился теперь по щекам на манер слез, Драко бешено рыскал взглядом вокруг, пытаясь высмотреть того, кто посмел выплюнуть этот бесцеремонный комментарий. Того, кто застал его в столь плачевном (во всех смыслах) состоянии. Того, кого следовало заткнуть любым способом и заставить забыть об увиденном. Никто не должен был быть свидетелем слабости одного из Малфоев.
Драко отказывался признаться самому себе, что узнал этот ненавистный голос. Голос, который так и не смог забыть. От которого перехватило горло и помутилось перед глазами. Из-за которого он, взрослый мужик, едва не дал сейчас стрекача. Лишь бы не видеть его обладателя. Лишь бы все это было неправдой. Только не сейчас. Что бы придурку делать в такую погоду возле старой школы в канун Рождества?
Похоже, вино вдарило в мозг куда сильнее, чем думалось, и начались слуховые галлюцинации. Привет, шиза…
========== Часть 2 ==========
Пока Драко Малфой отчаянно фокусировался в этой снежной каше и раздраженно промаргивался, от соседнего ствола отделилась темная фигура и, помедлив, сделала шаг в направлении клокочущего яростью блондина. Даже сквозь завирюху было ясно, что это мужчина. Что плечи его напряжены и он «соседу» явно не рад. Впрочем, как и тот ему. Силуэт как-то слишком знакомо повернул голову и сердце колдомедика ухнуло в пятки. Что это? Дурная игра пьяного разума, предрождественской нечисти и рваных теней?
- Люмос! - неожиданно для самого себя гаркнул Драко, выхватывая палочку.
Отблеск пламени отразился от стекол чужих очков, вернулся к Малфою световым зайчиком и на мгновение ослепил, практически выведя того из строя. Случись это в схватке – и Драко уже труп. Так глупо подставиться. Так импульсивно вложить в обычный люмос столь мощный заряд энергии. Да еще в такой тьме. Очевидно, второй человек тоже не слишком обрадовался такому фейерверку.
- Совсем ох…., хорек?! – яростно зашипели откуда-то из метели. – Выруби свою лампу, психованный слизень! В школе не угробил – сейчас решил? Сетчатку мне выжечь?
Гарри Поттер, а это был конечно он, явно преувеличивал, но пол литра огневиски, плескавшиеся в геройском желудке, явно не собирались обращать внимания на такие мелочи, ибо им помешали принимать к свои ряды «пополнение». В руках у Главного Аврора также находилась початая бутылка. Гарри, как и Драко, был весьма нетрезв. Мягко говоря. А с выражением мыслей у него и в обычном состоянии были напряги. Точнее - с правильным подбором слов. А тут еще такой нежданчик. Ну, мать его так! И как могло случиться, что единственное место, где привык бывать накануне Рождества Поттер… где отголоски былых надежд еще грели ему душу до сих пор… что это тайное убежище, бывшее для Гарри неприкосновенным во все иные дни, дабы не отрываться от реальности… что именно сейчас эту полянку осквернил собой мерзкий хорь, разбивший однажды сердце лохматого мальчишки раз и навсегда?