Ни тени обиды не осталось на родителей, и даже зловредная тетя Люба уже не казалась такой отвратительной. Еще полгода назад, страстно стремясь вырваться из глухой провинции, она огульно считала их всех примитивными, навеки застывшими в деревенской косности. Теперь она вспоминала родителей каждый день с любовью, считала лучшими людьми на земле, искренне тосковала по ним. Эта тоска не покидала ее и стала похожа на затяжную болезнь. Девушка понимала, что ею надо переболеть, перемучиться. Или свыкаться с ней до тех пор, пока та не перестанет терзать ее незащищенную душу.
Иначе, зачем тогда было все это затевать?
В чужом городе оказалась сложная и не всегда понятная ей жизнь. Надежда старательно привыкала к ней каждый день – к смогу, дождям, аллеям с раскидистыми деревьями, замусоренной речке, равнодушным толпам вечно спешащих жителей. Она училась наслаждаться одиночеством, когда это было необходимо, и избегать его, когда оно становилось слишком невыносимым, находя уютные теплые местечки – например, книжный магазин «Атриум» в супермаркете на Киевской. Там она за столиком кафе на широком пандусе могла листать журналы, каталоги или читать свои конспекты. Или маленькие, вкусно пахнущие кондитерские на улице Кирова, которых в центре было великое множество. В них, устроившись на высоком стуле за барной стойкой возле окна, можно было пить ароматный чай с булкой и бездумно разглядывать прохожих, бегущих сквозь холодный моросящий дождь.
Ее мечты о собственной независимости давно запутались в ежедневных заботах, потеряли сказочный блеск, потускнели под натиском мелких малоприятных проблем. Все реже и реже она мечтала о своем будущем, понимая, что жизнь обязательно внесет в него свои коррективы, и трудно теперь предугадать, в какую сторону может повернуть ее судьба. Надя потихоньку освобождалась от морока надуманных иллюзий, ничего уже не планируя и не ожидая. Она начала взрослеть.
А вот к неприятному происшествию на пешеходном переходе она против воли стала возвращаться все чаще и чаще. Она часто наблюдала за окружающими, и стала понимать, что Сергей Неволин не был похож на знакомых ей по группе богатых разгильдяев с порочными выражениями лиц. У Нади появилось твердое ощущение, что там, откуда он к ней явился, такие «мажоры» и развязные девицы вроде Вики Лагодиной скромно держались в стороне, не смея поднять глаз и раскрыть рта. Она испытывала жгучий стыд за то, что так некрасиво себя тогда повела, неоправданно считая всех обладателей дорогих машин хамами. Сергей хамом не был. Впрочем, какая теперь разница! Этот молодой мужчина с его загадочными темно-серыми глазами и слишком серьезным взглядом навсегда остался в прошлом. Если бы только представилась возможность извиниться, она бы сделала это незамедлительно! Но время вспять не повернешь. Конечно, можно предположить, что когда-нибудь, через много лет, их пути в этом городе обязательно пересекутся, и она запоздало попросит прощения.
Интересно, сможет ли она его узнать? Вряд ли…
…Заканчивался ноябрь. Наде больше не хотелось домой. Маленький родной городок постепенно отдалился, скрыв свои очертания в степной дымке. Твердая уверенность в том, что жить, учиться и работать ей предстоит именно здесь, каждый день подгоняла ее вперед, не давая расслабиться. После сложного периода привыкания и растерянности Надежда, наконец, освоилась на новом месте, ее мечты снова стали осязаемыми и, ограненные реалиями большого города, обрели новый ракурс. Да, она будет много работать, станет обеспеченной и обязательно купит отцу современную машину, а маме – новую кухонную мебель и шубу, чтобы тетя Люба обзавидовалась. Еще она подарит отцу самые лучшие инструменты, и он будет с удовольствием работать в своей мастерской.