Поговорили и о Бесси Доусон. Жалели ее, конечно, миссис Макленнан даже всплакнула под конец… А потом сказала то, что я услышать не ожидала.
— А ведь я как чуяла, что с ней случится что-то, — покачала головой Мэри. Выбившийся из-под платка седой локон подпрыгивал в такт движениям. — Этакие друзья до добра не доводят…
— Друзья? — переспросил Эллис и непроизвольно сжал пальцы на румяном яблоке, что из-под ногтей брызнул прозрачный сок. Одна капля попала мне на тыльную сторону ладони и я машинально слизнула ее.
Кисло.
— Да, да, — закивал Аластер, поддерживая жену. — А ежели поточней сказать, то подружки. Она все к ведьме этой ходила, кошке черной. То карты, мол, раскинь, то на суженого укажи…
— У вас здесь и ведьма своя есть? — поразился неискренне Эллис.
— А то, — лицо Мэри приняло неприязненное выражение. — У ней мыши сушеные прямо в кухне висят… А звать ее Урсула. Урсула О'Бёрн.
— Новая хозяйка особняка Флор? — не сдержавшись, воскликнула я.
И только тут супруги, совершенно околдованные Эллисом, вспомнили, что вообще-то на кухню изволила заглянуть еще и сама хозяйка, да не просто так, а по делу. От позднего, но основательного завтрака мне пришлось, увы, оказаться — время поджимало, к половине пятого меня ждали у Дугласа Шилдса, а до тех пор нужно было еще переодеться в амазонку, вывести лошадей из конюшни и выяснить, не против ли Эллис езды верхом.
Эллис против не был. Но он все равно нашел повод для ворчания.
— И зачем вы потащили с собою мисс Тайлер, скажите на милость? Я, может, хотел поговорить с вами наедине, Виржиния!
— Так говорите, — пожала я плечами. Эвани ехала на заметном отдалении от нас и, судя по наклону белой шляпки с широкими полями, была увлечена пейзажами, а не своими спутниками. — Что вам мешает?
— Свидетели!
— Полно, Эллис, Эвани едет слишком далеко, чтобы слышать наш разговор. И ей нужно было прогуляться — она не выходила с тех пор, как увидела мертвую Бесси Доусон. Прогулки с мистером Оуэном по саду не считаются, — я поколебалась, но все же добавила, понизив голос: — Мэдди сообщила мне, что Эвани спит очень беспокойно. Кошмары.
— Ах, вот как? — Эллис оглянулся на мисс Тайлер, привстав в стременах, и наконец смягчился: — Хорошо. Но как мне тогда расспрашивать этого Шилдса о ритуальных убийствах?
— Никак. Невежливо поднимать такие темы во время первой встречи.
— Все-то у вас просто, — вздохнул тоскливо детектив. — А я ведь не как гость еду, а по службе… Ладно, оставим это пока. Что вы думаете о мисс О'Бёрн?
— Миссис, — поправила его я, припомнив, что было написано на конверте. — Ничего не думаю. Она, кажется, вдова. Живет в особняке Флор, который пустовало много лет. Приглашала меня к себе.
— Интересно, — Эллис потер подбородок. Сейчас, в ярком свете, можно было легко различить на нем легкую щетину — похоже, детектив не успевал совершать все необходимые процедуры по утрам, когда увлекался делом. «У Лайзо лицо всегда было идеально гладким», — подумала я ни с того, ни с сего и сама на себя рассердилась. А Эллис, словно в насмешку, продолжил: — Надо будет и мне ее навестить, и лучше вместе с Лайзо. Он в ведьмах разбирается куда лучше меня — Зельда научила.
Теперь в памяти всплыл пресловутый приворот, и мысли о Лайзо стали неприятными.
— Навестим. Надо только определиться с днем. Эллис… — я помедлила с вопросом, настолько очевидно глупым, что озвучивать его было стыдно, но все же продолжила: — Как вы думаете, убийцу получится найти?
— Сказать откровенно? — Эллис вскинул на меня совершенно честные глаза. — Не знаю. Пока слишком мало информации и слишком много версий. Во-первых, нужно сначала поднять в архиве статистику по исчезновениям людей. Во-вторых, опросить местных жителей и заглянуть в табор гипси — туда, кстати, я уже отправил с утра Лайзо. В-третьих, объехать всех ваших соседей. И уже потом что-то решать. Возможно, я наткнусь на верную ниточку. Что же до наметок… Присматриваю за местным доктором — чудно, что взрослый человек так боится крови, уж не притворяется ли он, чтобы отвести подозрения? Еще подозрительно выглядит эта самая вдова, Урсула, и мистер Оуэн — мотива у него нет, но была возможность. Впрочем, если выяснится, что люди пропадают уже некоторое время, то часть из недавно переехавших подозреваемых можно будет отсеять. А, вот еще, — оживился он. — Поговорю с сэром Шилдсом. Вдруг описание травм Бесси Доусон совпадет с какими-нибудь ритуальными жертвоприношениями? Это сильно облегчило бы мне работу. Все ритуалы крепко привязаны к совершенно определенным местам и имеют четко выдержанный период. Если жертв режут исключительно по полнолуниям во славу какого-нибудь кровожадного божества и непременно на берегу реки — это, согласитесь, неплохой ориентир для следствия.
— Да, верно…
Я запрокинула было лицо, подставляя его ласковому солнцу, но быстро опомнилась и надвинула шляпку — веснушки мне были ни к чему.
Лошади мерно вышагивали по тропе, позвякивая сбруей, Эллис говорил, не умолкая, и странным образом его голос действовал умиротворяющее. Меня постепенно начинало клонить в сон.
— Еще можно пойти по пути вещественных доказательств. К сожалению, каких-либо вещей, принадлежавших преступнику, мы не нашли, да и свидетелей того, как пропала Бесси, нет. Представьте, даже время, когда она предположительно исчезла, различается на несколько часов у свидетелей! А это значит, что период для алиби у подозреваемых растягивается… Слишком, слишком много перспективных версий, а времени мало! — с досадой повторил Эллис, и я очнулась от полудремы.
— Но ведь вскоре какие-то сведения вы получите? — мне стало немного жаль его почему-то и захотелось утешить. Пусть и таким вот глупым способом — на словах.
— Да, — с охотой откликнулся Эллис. — Лайзо, как я говорил, уже сегодня отправится в табор, а Брэдфорд — в деревню, якобы проконсультироваться у доктора Максвелла. Предлог глупый, но Нэйт умеет строить мостики взаимопонимания между людьми едва ли не лучше, чем священник… Кстати, о священниках. Надо бы уговорить Марка нарушить тайну исповеди.
— Думаете, что преступник мог покаяться в церкви? — не сдержала я изумленного возгласа. Сонливость от удивления слетела с меня окончательно.
— Всякое бывает, — пожал плечами Эллис и приложил козырьком ладонь к глазам. — Виржиния, а это не то ли поместье, о котором вы говорили?
Я пригляделась к башенкам с синей черепицей, различила над лесом силуэт полуразвалившейся мельницы…
— Да, думаю, это «Глубокие Воды», Шилдс живет здесь. Надо же, а я в детстве и не знала, что оно принадлежит ученому, — созналась я. — Думала, что там обитает какой-нибудь злой колдун. Потому и покосились башенки, потому и разрослись сорные травы у порога…
— А там просто не жил в то время никто. Это дом покойных родителей жены Шилдса, — заметил вскользь детектив и весело сощурился. — Ну что же, время заглянуть в гости!
«Глубокие Воды» мало походили на обычное поместье. Говорят, что чудной особняк, главную достопримечательность этого места, построил двести с лишним лет назад какой-то эксцентричный виконт для дочери, поклонницы романтических сказок. Вместо приземистого строгого дома, столь типичного для наших мест, на лугу возвели подобие дворца в миниатюре, изящного и воздушного. Вокруг него вскоре обернулся зеленовато-коричневой лентой ров, вода в котором была вечно подернута ряской, потом — выросла стена из белого камня. В саду виконт велел посадить розы и белые нарциссы, и не было ничего прекраснее на многие-многие мили вокруг.