Я только плечами пожала.
— Скорее всего, врача придется искать, да и слуги могут что-нибудь напутать с лекарствами… Наверное, он решил сделать все сам, для надежности. Не нам судить сэра Шилдса — это он выхаживает сына уже два года, а мы — просто случайные гости.
На лицо Эвани набежала тень.
— Понимаю. Просто, леди Виржиния… Как же больно чувствовать себя беспомощной!
Тут нечего было возразить.
Вечер прошел беспокойно, как и ночь. Меня преследовали дурные сны, слышалась постоянно песня Лайзо — «Нет со мною сестры, солнце погасло светлое…» — и на языке чудился соленый привкус. Уже перед рассветом я не выдержала, встала, оделась и решила собственноручно сварить кофе, чтобы немного успокоиться. Но, проходя мимо гостиной, услышала голоса и передумала.
— …собираемся и возвращаемся туда, где потеряли след. Надеюсь, что ночью там никто ничего не затоптал, — судя по голосу, Эллис превозмогал зевоту. Брэдфорд отвечал более живо — похоже, он выспался.
— Не думаю, друг мой. Мы же оставили там сторожевого, одного из людей Уолша…
— Это-то меня и беспокоит, — мрачно откликнулся детектив. — Такие идиоты если нарочно ничего не испортят, то из лучших побуждений — непременно. Виржиния, не стойте под дверью, подслушивать нехорошо!
Я толкнула створки несколько сильнее, чем хотела — от раздражения.
— А вы, Эллис, не забывайте, что находитесь в моем доме, у меня в гостях… Я, между прочим, всего лишь хотела сварить себе кофе.
— Скучаете по своему «Старому гнезду»? — закивал Эллис участливо. Я присмотрелась к нему — и передумала сердиться. Оживший труп и то выглядел бы лучше! У меня закралась мысль, что этой ночью детектив не ложился вовсе.
— Немного. Есть новости?
Эллис помрачнел.
— Есть, и прескверные. В лесу, в овраге, где-то между деревней и поместьем Хэмблов мы нашли короб с лентами и пуговицами, которыми Белла торговала в деревне. Кто-то вспомнил, что она хотела зайти к Кэтрин Хэмбл и продать ей кое-какие мелочи, которые та заказывала уже давно. А в получасе ходьбы от этого места, на тропе, собаки нашли несколько клочков ткани и явные следы борьбы. Похоже, Беллу схватили именно там, а короб уже выкинули подальше, чтобы избавиться от улик. Если бы с утра шел дождь, то мы бы ничего не нашли, а так — повезло, — Эллис вздохнул и уставился на меня исподлобья. — Виржиния, скажите честно, вы думаете, что девушка еще жива?
Я открыла рот — да так и не смогла ни слова из себя выдавить. В груди словно всё смерзлось в кусок льда от недобрых, тягостных предчувствий. Детектив вдруг каким-то беспомощным и бесконечно усталым жестом закрыл ладонями лицо.
— Вот и я думаю так же, — произнес он глухо. — Вот и я…
Поиски продолжались еще неделю.
Нельзя сказать, что они уж совсем никаких результатов не дали. Еще дальше, в глубине леса, умные собаки нашли платок пропавшей Беллы — яркий, красный с черным. Однако местонахождение самой девушки оставалось тайной. Надежда таяла не по дням, а по часам, редел строй добровольных помощников Эллиса. Сначала мельник вспомнил о своих делах, потом трактирщик, затем начали расходиться и остальные.
Только гипси и подчиненные Уолша продолжали так же методично прочесывать округу. Но это не могло продолжаться вечно — каждый новый виток поисков лишь оттягивал неизбежное.
И вот сегодня утром Эллис наконец-то признал, что Белла, скорее всего, мертва, и найти ее не удастся.
Не знаю, как другие, я ощутила постыдное облегчение. Пустые надежды иногда выматывают сильнее, чем горе, и легче смириться, оплакать, отпустить, чем ждать месяцами того, кто уже не вернется. Но для меня; мне Белла была чужой, просто еще одной невинной жертвой отвратительного убийцы. А Влади… Впрочем, не знаю, что чувствовал он. Лицо его оставалось таким же угрюмым и невыразительным, как в тот день, у церкви. Говорят, что когда Эллис сообщил, что поиски окончены, Влади лишь кивнул и ушел прочь — с прямой спиной и стиснутыми до боли зубами, и от него, словно жаром от натопленной печи, веяло глухим отчаянием.
А над деревней повисло душное облако страха.
Эллис приказал ввести новые правила: не ходить по одному женщинам, детям и старикам; отлучаясь надолго, подробно описывать близким свой будущий путь; не принимать от людей подозрительных никакого угощения. Поползли слухи о «звере-убивце», смерть Элизабет Доусон обросла страшными подробностями — хотя, признаться, действительность была страшнее любых слухов. Эллис ворчал, что теперь преступник, если в нем осталась капля разума, должен затаиться, то есть убийства прекратятся.
Но меня не оставляло жутковатое ощущение, какое появляется в тот краткий миг, когда ты уже оступилась на лестнице, потеряла равновесие — но пока еще не упала. Предчувствие боли, увечья… чего-то страшного и неизбежного. Я вздрагивала от малейшего шороха, а когда заметила, что руки у меня временами начинают трястись, то приказала подавать себе не черный чай и кофе, как обычно, а настой ромашки, мяты и валерианы.
Вот и сейчас, во время полуденной трапезы, превратившейся незаметно в подобие военного совета, напиток в моей чашке отдавал успокаивающей травяной горечью. Эллис же пил крепчайший кофе без сахара и устало излагал в десятый раз версию исчезновения Беллы. Кажется, внимательно слушали детектива лишь я да доктор Брэдфорд. Эвани сказалась больной и вовсе не спускалась к чаю, а Мэдди, по обыкновению, была больше занята десертом, нежели беседой. Оуэн отговорился делами, а Лайзо… Лайзо, несмотря на то, что мнение мое о нем несравненно улучшилось после достопамятной речи на деревенской площади, оставался всего лишь водителем и обедал со слугами.
— Мы восстановили почти весь маршрут Беллы в тот злополучный вечер, — голос Эллиса был хриплым уже который день. — Девушка вышла из табора с утра с коробом за плечами, в котором находились всякие мелочи на продажу и несколько особых заказов. Редкие травы и ягоды для настоек леди Пауэлл, вышитый платок для мисс Питман, невесты сына мистера Уолша, и отрез ткани на платье для леди Хэмбл. Белла решила сначала обойти деревню, а потом уже отправляться в поместье. Ах, да, с самого утра она еще пробовала зайти к миссис О'Бёрн, но та не пустила ее на порог, — прищелкнул Эллис пальцами, на мгновение оживляясь, но потом вновь продолжил так же монотонно: — Но миссис О'Бёрн не имела ни возможности, ни мотива совершить все эти убийства… Так вот, Белла обошла всю деревню, погадала кое-кому, продала несколько мелочей и отправилась к Хэмблам. Было это около шести вечера. К сожалению, давать показания баронет отказался и жене своей не позволил. Сказал только, что «никаких грязных гипси здесь не было». А факты между тем указывают на обратное. Белла совершенно точно дошла до ворот, но вот заходила ли в поместье — неизвестно. Хэмбл все-таки баронет, — скривился Эллис. — Врываться к нему против его воли и без бумаги из Управления я не могу. Ничего, вчера я написал в Бромли, попросил их там поторопиться с досье на нашего баронета и с разрешением провести обыск. Не хочет пускать меня по-хорошему — объявлю его главным подозреваемым.
Я нахмурилась. По всему выходило, что эта история заденет и Кэтрин, в чьей невиновности у меня не было сомнений.
— Вы действительно подозреваете его? Или просто сводите счеты?
— О, Эллис — и месть с использованием служебного положения? — мягко рассмеялся доктор Брэдфорд. Мне стало немного стыдно.
— Я подозреваю троих, — понизил голос детектив. — Это уже не тайна, в общем-то. Мистер Уолш, сэр Шилдс и баронет Хэмбл. Уолш явно скрывает больше, чем мы думаем. Сожженные архивы — это еще цветочки. А как вам такие ягодки: сын Уолша делает дорогие подарки своей невесте, один за другим, да и свадьбу обещает роскошнейшую? Мол, вся деревня гулять будет. А откуда у них такие деньги? На колечко золотое для невесты, на кружево альбийское для платья?