— Оставайтесь в автомобиле. Думаю, мой визит не затянется надолго.
— Слушаюсь, леди.
Я прошла мимо отцветающего шиповника к высокому крыльцу и собралась уже было постучаться, как вдруг услышала за дверью странные звуки. Сдавленные возгласы, ругательства, удары… Звякнуло что-то стеклянное.
— Лайзо! — от неожиданности обратилась я к водителю по имени, но тут же поправилась и крикнула: — Мистер Маноле!
Он не стал ничего переспрашивать — молча закрыл автомобиль и подбежал ко мне. Прислушался к звукам, доносящимся из Управления — и нехорошо улыбнулся.
— Отойдите на всякий случай, леди Виржиния.
Я послушно отступила.
Дверь Управления оказалась не заперта. Лайзо бесшумно отворил ее — звуки борьбы стали громче, и мне послышался голос Эллиса — и скрылся в здании.
Начал накрапывать дождь.
Обрывая нежные, ароматные лепестки шиповника, я мрачно размышляла о том, что если уж день не задался с самого утра, то глупо ожидать, что к вечеру все наладится.
Между тем подозрительный шум вскоре стих, а потом дверь снова отворилась, и на пороге появился Эллис.
— Виржиния? Вот уж не ожидал увидеть вас тут, — детектив безмятежно улыбался, прикладывая к припухлости под глазом большую монету. — Ну и денек сегодня… Впрочем, я рад, что вы привели Лайзо — хватка у мистера Уолша цепкая, еще немного — я бы точно отправился на небеса. Ну, может и не на небеса, конечно, но…
Он выразительно оттянул ворот рубахи. Я сглотнула. Прежде мне не доводилось видеть следы удушения, но, оказывается, их сложно с чем-то перепутать. Кожа у Эллиса всегда была, пожалуй, слишком нежная для мужчины, и пальцы несостоявшегося убийцы оставили на ней красные пятна, которые вскоре наверняка превратятся в жуткие синяки.
И тут до меня полностью дошел смысл его слов.
— Погодите. Вы сказали — у мистера Уолша? О, небеса! — рука сама дернулась обвести священный круг. — Неужели он… напал на вас?
Эллис застегнул ворот, недовольно поморщился и сознался:
— Ну, по правде говоря, я его к этому немного подтолкнул. Я… э-э… немного перестарался с угрозами, — детектив сунул руки в карманы и сгорбился. Я только сейчас заметила грязь на темно-серых мятых штанах и оборванные пуговицы на рубашке. Да, похоже, Эллис на сей раз просчитался.
У меня вырвался вздох.
— Рассказывайте уже.
— А что рассказывать? — Эллис, кряхтя, как старик, присел на порог и с облегчением вытянул ноги. — Слова старины Марка только подстегнули мое любопытство. Ну, а сегодня, пока Нэйт разбирался с трупом, мне было совершенно нечего делать. Я и решил прощупать Уолша… Неудачно. К прощупыванию он отнесся без всякого понимания. А я всего-то спросил еще раз про архивы и пригрозил ему комиссией из Бромли и лишением должности, — он задумчиво почесал подбородок, скосил на меня глаза и добавил: — Честно говоря, не думал, что Уолш выкинет такое. Вы знаете, что его сын по пьяному делу случайно сжег архивы? Они хранились в пристройке за этим домиком, — Эллис хлопнул рукой по порогу. — Туда редко кто заглядывает… А архивы там были за сорок с лишним лет. Пустяковые, конечно, конечно, местные, но если это происшествие всплывет, то утонет и Уолш, и его сынок. Первый лишится работы, а второму придется штраф уплатить. Надо бы, конечно, доложить в Бромли, но мне сейчас совершенно не хочется отбивать телеграмму. Собаки ищут на отмели остальные трупы, Нэйт вот-вот выйдет из своего склепа и расскажет мне, наконец, о результатах вскрытия — какие тут жалобные телеграммы, когда столько работы? — Эллис горестно вздохнул и поскреб горло через воротник. — Ладно, подумаю об этом потом, а пока давайте пройдем в помещение? Мне жалко вашу шляпку.
Увлеченная рассказом Эллиса я поздно спохватилась — под мелким дождем успела намокнуть не только шляпка, но платье.
— Пройдемте, — согласилась я. — И, надеюсь, у мистера Уолша найдется чай для гостей. Иначе одной простуженной графиней в Тайни Грин Халлоу станет больше.
Следует признать, что мистер Уолш в целом выглядел более побитым, чем Эллис. Не знаю, чья это была заслуга — детектива или Лайзо, так вовремя пришедшего на помощь. Так или иначе, но лезть в драку снова инспектор не стал. Напротив, он сухо извинился перед Эллисом и сам предложил написать в Бромли — и таким образом взять вину за сгоревшие архивы целиком на себя. Детектив только отмахнулся от него и, вспомнив о моей просьбе, потребовал горячего чаю, и побольше.
В тот самый момент, когда напиток разливали по чашкам, а я с сомнением приглядывалась к солидному куску медовых сот, принесенных Уолшем в качестве единственного угощения, одна из дверей отворилась, и в комнату вошел доктор Брэдфорд. Как всегда, безупречный — от выглаженного костюма до строгой прически и загадочно поблескивающих очков.
— Какой приятный сюрприз, леди Виржиния, — тонко улыбнулся он. — О, и чай подоспел — а я, по обыкновению, страшно голоден после работы. Пойду вымою руки на улице… К слову, Эллис, завтра тебя ни в один приличный дом не пустят.
— Это еще почему? — подозрительно поинтересовался детектив.
— Впрочем, если леди Виржиния одолжит тебе свои белила, и ты замажешь гематому, то, возможно, какой-нибудь не слишком привередливый хозяин и смилостивится. Хотя от отека глаз все равно закроется, и ты этого не увидишь, — пожал он плечами и вышел.
Эллис кончиками пальцев дотронулся до припухлости под глазом, бормоча:
— Что, правда, так заметно? Вот ведь…
И все почему-то оглянулись на меня.
— Настоящие леди не пользуются белилами, — со всем возможным высокомерием заметила. — Моя кожа от рождения аристократически бледная. Не верите — спросите доктора, что такое «наследственность».
Уолш закашлялся и подозрительно быстро заинтересовался мёдом.
Эллис рассмеялся:
— Значит, одалживать белила мне не у кого. Лайзо, ты можешь сделать что-нибудь с этим? — он вновь дотронулся до наливающегося густым цветом синяка и поморщился.
— Не знаю, — усмехнулся Лайзо и подпер щеку рукой. — Погляжу вечером. Может, какие травки и остались. Можно и зашептать было б, если кой-кто это за мракобесие не держал.
— Ну, я-то не держу! — возмутился детектив.
— Не о тебе и речь ведется…
Эллис, кажется, остался недоволен ответом и хотел что-то еще сказать, но тут вернулся доктор Брэдфорд, и беседа сама собою перетекла к предмету еще менее приятному, чем синяки — к результатам вскрытия.
Их можно было свести к одному предложению — Янко убил тот же изверг, что и Бесси Доусон.
— Состояние тела не позволяет говорить однозначно, однако предположу, что повреждения полностью идентичны, — говорил Натаниэлл Брэдфорд, методично разминая ложечкой медовые соты. — Отрезаны большие и безымянные пальцы на ногах, кисти рук, а органы, вероятно, также были удалены. Река тут не промерзает даже зимой, лед время от времени вскрывается, но болотистая отмель скована льдом до поздней весны — она находится в тени холмов, там всегда прохладно, поэтому тело сохранилось неплохо. Только, боюсь, я не смогу ответить на вопрос, находилась ли жертва под воздействием морфия.
— Значит, все же тот же убийца… — протянул задумчиво Эллис. — Наверняка и остальные пропавшие — тоже его рук дело. Не хотелось бы вспоминать такое, конечно, но в моей практике уже был случай, когда жертвам отрезали определенные пальцы. Неприятный случай, надо сказать… Тогда это оказался религиозный фанатик — он совершал подношения древнему риттскому божеству смерти. Занятный культ, требует весьма специфических жертв… Надо бы запросить сведения о том деле из Бромли, но я знаю, как работают наши архивы. Ответ придет не раньше, чем через дюжину дней. А мне он нужен как можно скорее, — детектив вздохнул и вдруг просиял улыбкой. Мне от нее, правда, сделалось жутко. — Но я знаю, откуда получить нужные сведения. Пожалуй, давненько мы не навещали сэра Шилдса!
Я только вздохнула. Эти постоянные разъезды по соседям начали меня утомлять. Конечно, в Бромли приходилось вращаться в обществе постоянно — кофейня, обязательные чаепития несколько раз в месяц у леди Вайтберри, прогулки с леди Клэймор, салоны и выставки, поэтические вечера, балы и званые ужины… Но ведь за город я уехала нарочно, чтобы отдохнуть от всего этого!