От звучания ее низкого властного голоса пробрал морозный озноб.
В воспоминаниях тотчас взметнулся целый ряд ярких образов, где госпожа Тара Веймаер отчитывает Мирабель за любое по её мнению неподобающее поведение в отношении мужа. Насмехается и учит жизни, считая ее безвольной глупышкой.
То же самое привыкшая повелевать дамочка задумала проделать сейчас.
- Бель, почему ты молчишь? Я требую немедленных объяснений.
- Каких именно объяснений вы ждёте, мама? – Холодно смерила свекровь сверху вниз, благо высокий рост Бель позволял.
- Объяснений по поводу твоей выходки, разумеется. Йен мне всё рассказал, - в глазах матушки Йена бесилось пламя негодования. – О, Бель, милая. Я потрясена. Как ты могла подать на развод? После всего, что мы сделали для тебя и твоей семьи.
«Сделали»… для моей семьи?
Злость вскипела в крови, обдавая щеки жаром. Стиснув челюсть, помня о необходимости хранить репутацию Мирабель кристально чистой, выдержала паузу и прошипела:
- Ваш сын изменяет мне с первых дней брака, мадам Веймаер. Ворует мои деньги и ни во что меня не ставит. Искренне сожалею, что не развелась с Йеном раньше.
От дерзости в моем голосе пожилая дама ахнула и отшатнулась.
- Я тебя не узнаю.
Естественно. Всех устраивало фактически полуживое состояние несчастной, всеми забытой молодой герцогини. Родители использовали, дабы улучшить престиж семьи. Муж-изменник распоряжался деньгами. Свекрови тоже, судя по всему, перепадало. И вдруг стервятники вокруг выясняют, что у Бель тоже имеются зубки.
- Это не мои проблемы, - сообщила и рывком высвободила локоть из цепких пальцев свекрови. – Простите, у меня куча дел. Не могу сказать, что была рада повидаться.
Оправив рукав жакета, вздернула подбородок и уверенной походкой направилась по выложенной серой плиткой пешеходной дорожке.
- Бель, я не закончила. – Раздраженная моим неповиновением, мать Йена кинулась следом. – И запрещаю тебе поворачиваться к себе спиной. Прояви уважение. Я намного старше!
Уважение? К ней? Еще не хватало.
- Остановись хоть на секунду. Не смей меня игнорировать. Я настаиваю, слышишь, настаиваю – немедленно отзови бумаги о разводе у нотариуса и помирись с моим сыном.
- Поздно. Я больше не собираюсь жить с Йеном под одной крышей.
- Ну что за детская выходка. Без мужа – ты пропадешь. Поверь, я знаю, о чем говорю!
- Не пропаду. Но за беспокойство – спасибо, - фыркнула, не сбавляя быстрого шага.
- Бель… прекрати. Подулась и хватит. Вернись к моему сыну!
- Нет.
- А что если… ты… ты беременна? Да! – Воспользовалась последним доводом свекровь, не думавшая отставать. – Но еще не знаешь об этом? Всё равно разрушишь семью?
- Не волнуйтесь, госпожа Тара, я не беременна, - холодно чеканила каждое слово, поскольку парк заканчивался, близилась проезжая дорога и уличный шум нарастал. – Ваш сын весь последний год и пальцем меня не касался. Для этого занятия у него, как оказалось, предостаточно шлюх и любовниц.
- О боги, Мирабель! – Свекровь вконец опешила от дерзости молоденькой невестки и встала как вкопанная посреди дорожки, затененной переплетенными ветвями кленов и лиственниц.
- Всего наилучшего, мадам, - прошипела, не оборачиваясь. И все такая же гордая и независимая направилась к запруженной конными повозками проезжей части.
Словесная перепалка с неприятной во всех смыслах женщиной ощутимо меня вымотала. Чувствуя упадок сил и легкое головокружение, завернула на соседнюю дорожку, ведущую к выходной парковой арке и, наблюдая за мельтешением карет на дороге, решила выпить кофе и немного перекусить.
Но прежде следует заглянуть в редакцию газеты и дать объявление о найме сотрудников.
Ближайшее отделение разыскалось на соседней улице, спустя десять минут терпеливых поисков. Ориентируясь по памяти Бель, пересекла площадь с фонтанами, свернула в тихий проулок и набрела на серое двухэтажное здание с облупленными стенами и огромными темными окнами, которое навело на ассоциации со старинными ткацкими фабриками века этак девятнадцатого.
Со стороны оно выглядело заброшенным, но внутри кипела жизнь. В темном коридоре я столкнулась с пожилой четой, спускавшейся с лестницы. Они бурно обсуждали продажу старого имения и сетовали, что дают уже пятое объявление подряд, а никто из покупателей так и не объявился.
Второй этаж занимали столы, между ними сновали суетливые журналисты: они бегали туда-сюда с блокнотами, что-то обсуждали и исчезали в соседнем зале. Дальше виднелись механизмы для верстки газет, а в самом начале огромного зала стоял овальный стол. За ним сидела молоденькая секретарша. При виде меня, она оторвалась от заполнения бумаг и улыбнулась.