Сглотнув, я с усилием отвернулась. И поняла, что не меня одну захватила песня. Умолк буян Перкинс и теперь только тянул рыжий обвислый ус, отводя глаза в сторону. Рыдала на мужнином плече миссис О’Бриан – отчаянно, со всхлипами, не скрываясь. Отец Марк стоял, зажмурившись, перебирал бусины на нитке и безмолвно шевелил губами – кажется, молился.
А Влади, не побледневший – позеленевший даже, впился взглядом в Лайзо и покачивался на ногах так, словно вот-вот был готов упасть. Седая Нана удерживала его за локоть и мягко поглаживала по руке: тише, тише…
А ещё – и мне это, верно, померещилось – она сказала: «Колдун».
Я даже не сразу осознала, когда оборвалась песня. Просто по ушам ударила тишина. Абсолютная – даже плач прекратился. А Лайзо, вокруг которого сам собою образовался свободный круг, улыбнулся и сделал шаг, другой, третий – пока не оказался рядом с Влади. Положил ему руку на плечо и всё в той же невероятной тишине произнес негромко:
– Эх, вы, люди… К вас сейчас не гипси пришёл, не бродяга, но брат, который за сестру боится. Кто бы мы ни были, а сердце у всех так же бьётся, и так же мы любим, и так же теряем, и тогда преисполняемся гнева и скорби. – Он замолчал, а когда вновь заговорил, в голосе его появились горькие нотки: – Я-то полукровка. Отец у меня аксонец, а мать – гипси, и сам я себя считаю гипси. Но скажи, Джек Перкинс, думал ли ты об этом, когда звал стаканчик-другой у Рэйфа пропустить? – Перкинс ничего не ответил, но так рванул себя за ус, словно хотел его выдрать. – А ты, Рэйф, вспоминал ли, что перед тобой гипси, когда рассказывал мне про своего младшего сына? – Коренастый мужчина, в котором я узнала одного из подстрекателей, смущённо развёл руками. – А вы, миссис Хантер, когда просили воды принести? Том? Питер? А ты, Хэмфри, старина?
Лайзо спрашивал, называя имена, и переводил взгляд с одного человека на другого. Некоторые сердились или конфузились, другие делались задумчивыми… Снова потянулись шепотки, но на сей раз без злости. Я же поразилась тому, со сколькими людьми успел подружиться Лайзо: ещё и месяца не прошло с тех пор, как мы переехали за город, а его уже вся деревня знает, и многие, похоже, уважают. Слушают, не перебивая – как отца Марка или мистера Уолша, а то и внимательней.
Что это? Обаяние? Удача? Или странное горькое и светлое чувство, свернувшееся клубком в душе после той песни?
…и откуда вдруг повеяло вербеной?
– Вот что я скажу вам, друзья. – Голос Лайзо окреп и зазвенел от решимости. – Мёртвым почести воздать – это хорошо. Это правильно. Но и о живых помнить надо. А потому, как мы с Рози простимся, пойду я Беллу искать. Чтоб Влади потом не пришлось потерю оплакивать, а мне – самому себя стыдиться, за то, что мог бы помочь, но отвернулся от человека.
– Я тоже помогу в поисках! – раздалось вдруг звонкое. Вдова О'Бёрн стояла, выпрямив отчаянно спину и сжимая маленькие кулачки. Взгляд её пылал огнём; в нём было столько искреннего сострадания, что на мгновение эта женщина показалась мне необыкновенно красивой. – И слугам прикажу!
Конечно, теперь и я не могла остаться в стороне.
– Хорошая мысль. Я тоже отправлю слуг на поиски. И, думаю, не лишним будет заручиться поддержкой Управления. Мистер Уолш? – обернулась я инспектору, сжимая рукоять трости.
Он сглотнул, и глаза у него забегали. Святая Роберта, если он сейчас промямлит что-то вроде «мы поду-умаем», я стукну его этой самой тростью!
Ничтожество.
– А куда мне деваться, – пробормотал Уолш. И добавил громче: – Думаю, Управление обязано поучаствовать, да. Всем добровольцам – милости прошу к нам, подходите после похорон. А ежели кто видел Беллу, тоже подходите, нам любое слово полезно.
– Надеюсь, и я могу чем-нибудь помочь? – спросил отец Марк, так утягивая священнический шарф, что он сделался похож на удавку.
И тут же предложения посыпались, как из ведра:
– И я!
– Я её вчера видел, у реки, могу рассказать!
– А я у неё пуговицы покупала, она ещё днём с коробом по округе ходила!
– Конечно, поищем девочку! Я сыновей позову!
– А я собак своих приведу! У них нюх – ух! Авось найдём!
– И я, и я!
Влади уже взял себя в руки и теперь вполголоса обсуждал с Уолшем подробности. Нана с независимым видом поглядывала на деревенских, но чувствовалось, что огромная ноша, давившая на нее, исчезла. Эллис за моим плечом то ли ругал Лайзо, то ли хвалил его на свой, особенный манер…
А сам Лайзо улыбался широко – и смотрел отчего-то на меня.