Только гипси и подчинённые Уолша продолжали методично прочёсывать округу. Но это не могло продолжаться вечно – каждый новый виток поисков лишь оттягивал неизбежное.
И вот сегодня утром Эллис наконец-то признал, что Белла, скорее всего, мертва, и найти её не удастся.
Не знаю, как другие, я ощутила постыдное облегчение. Пустые надежды иногда выматывают сильнее, чем горе, и легче смириться, оплакать, отпустить, чем ждать месяцами того, кто уже не вернется. Но для меня; мне Белла была чужой, просто новой невинной жертвой отвратительного убийцы. А Влади… Впрочем, не знаю, что чувствовал он. Лицо его оставалось таким же угрюмым и невыразительным, как в тот день, у церкви. Говорят, что когда Эллис сообщил, что поиски окончены, Влади лишь кивнул и ушёл прочь – с прямой спиной и стиснутыми до боли зубами, и от него, словно жаром от натопленной печи, веяло глухим отчаянием.
А над деревней повисло душное облако страха.
Эллис приказал ввести новые правила: не ходить по одному женщинам, детям и старикам; отлучаясь надолго, подробно описывать близким свой будущий путь; не принимать от людей подозрительных никакого угощения. Поползли слухи о «звере-убивце», смерть Элизабет Доусон обросла страшными подробностями – хотя, признаться, действительность была страшнее любых слухов. Эллис ворчал, что теперь преступник, если в нём осталась капля разума, должен затаиться, то есть убийства прекратятся.
Но меня не оставляло жутковатое ощущение, какое появляется в тот краткий миг, когда ты уже оступилась на лестнице, потеряла равновесие – но ещё не упала. Предчувствие боли, увечья… чего-то страшного и неизбежного. Я вздрагивала от малейшего шороха, а когда заметила, что руки у меня временами начинают трястись, то приказала подавать себе не чёрный чай и кофе, как обычно, а настой ромашки, мяты и валерианы.
Вот и сейчас, во время полуденной трапезы, превратившейся незаметно в подобие военного совета, напиток в моей чашке отдавал успокаивающей травяной горечью. Эллис же пил крепчайший кофе без сахара и устало излагал в десятый раз версию исчезновения Беллы. Кажется, внимательно слушали детектива лишь я да доктор Брэдфорд. Эвани сказалась больной и вовсе не спускалась к чаю, а Мэдди, по обыкновению, больше интересовалась десертом, нежели беседой. Оуэн отговорился делами, а Лайзо… Лайзо, несмотря на то, что мнение мое о нем несравненно улучшилось после достопамятной речи на деревенской площади, оставался всего лишь водителем и обедал со слугами.
– Мы восстановили почти весь маршрут Беллы в тот злополучный вечер, – голос Эллиса был хриплым уже который день. – Девушка вышла из табора с утра с коробом за плечами, в котором находились всякие мелочи на продажу и несколько особых заказов. Лесные травы и ягоды для настоек леди Пауэлл, вышитый платок для мисс Питман, невесты сына мистера Уолша, отрез ткани на платье и пуговицы для леди Хэмбл. Белла решила сначала обойти деревню, а потом уже отправляться в поместье. Ах, да, с самого утра она ещё пробовала зайти к миссис О'Бёрн, но та не пустила её на порог, – прищёлкнул Эллис пальцами, на мгновение оживляясь. Но потом вновь продолжил так же монотонно: – Но миссис О'Бёрн не имела ни возможности, ни мотива совершить все эти убийства… Так вот, Белла обошла деревню, погадала кое-кому, продала несколько мелочей и отправилась к Хэмблам. Было это около шести вечера. К сожалению, давать показания баронет отказался и жене своей не позволил. Сказал только, что «никаких грязных гипси здесь не было». А факты между тем указывают на обратное. Белла совершенно точно дошла до ворот, но вот заходила ли в поместье – неизвестно. Хэмбл всё-таки баронет, – скривился Эллис. – Врываться к нему против его воли и без бумаги из Управления я не могу. Ничего, вчера я написал в Бромли, попросил их там поторопиться с досье на нашего баронета и с разрешением провести обыск. Не хочет пускать меня по-хорошему – объявлю его главным подозреваемым.
Я нахмурилась. По всему выходило, что эта грязная история заденет и Кэтрин, в чьей невиновности у меня не было сомнений.
– Вы действительно подозреваете его? Или просто сводите счёты?
– О, Эллис – и месть с использованием служебного положения? – мягко рассмеялся доктор Брэдфорд. Мне стало немного стыдно.
– Я подозреваю троих, – понизил голос детектив. – Это уже не тайна, в общем-то. Мистер Уолш, сэр Шилдс и баронет Хэмбл. Уолш явно скрывает больше, чем мы думаем. Сожжённые архивы – это ещё цветочки. А как вам такие ягодки: сын Уолша делает дорогие подарки своей невесте, один за другим, и свадьбу обещает роскошнейшую? Мол, вся деревня гулять будет. А откуда у них такие деньги? На колечко золотое для невесты, на альбийское кружево для платья?