Воцарилось молчание.
– Кстати о телеграммах, – наконец нарушила его мисс Тайлер. – Вам письмо, леди Виржиния. От него… ну, вы понимаете.
– Потом. – Мельком глянув на пухлый серый конверт, я отложила его на журнальный столик. На пикировку с Эллисом сил не было совершенно. С другой стороны, он мог написать что-то срочное и важное… – Ладно, – пошла я на компромисс с собой. – Сначала – ванна, потом лёгкий ужин, и только затем письмо. Магда?
– Сию секундочку приготовлю, леди Виржиния! – с готовностью отозвалась она.
Я невольно улыбнулась – призраки появляются и исчезают, сыплются на герцогинь таинственные записки, мерзавцы угрожают репутации благородных леди, а высокая и нескладная Магда остается такой же деловитой, жизнерадостной и самую чуточку суетливой. Сплетни, интриги и скандалы проплывают мимо, как разноцветные мыльные пузыри, но не задевают её – даже лопаются где-то вдалеке.
А вот на моём платье осело множество брызг…
Во-первых, Фаулер. Судя по его поведению, он окончательно спустил с поводка свою волчью натуру. Только за этот вечер баронет угрожал убийством мистеру Синглтону, нагрубил мне и довёл до слез леди Вайтберри. Однако Даниэль и Кристиан, судя по тому, что я видела, продолжали с ним общаться, смеялись его шуткам и всячески демонстрировали, что дорожат мнением приятеля. Да и Абигейл не спешила спровадить Фаулера из замка… Неужели шантаж?
Во-вторых, явление «привидения». Что бы это ни было, злая шутка или явление мистических сил, но герцогиню оно напугало до невозможности. А ведь Абигейл всегда отличалась завидным самообладанием. Бабушка рассказывала мне один случай. Давно, когда герцогиня носила под сердцем близнецов, ей случилось ехать в карете, и внезапно лошади понесли. Все ужасно перепугались, началась паника… Как говорили потом свидетели – «Кровь стыла в жилах от ужаса». Избежать серьёзных травм Абигейл могла одним способом: держась крепко за сиденье и сохраняя полное самообладание. Но кто же ожидал подобного от женщины в положении? Казалось бы, герцогиня была обречена. Но когда слугам удалось остановить обезумевших животных, леди Абигейл вышла сама, не опираясь даже на подставленную руку одного из джентльменов, а затем улыбнулась и попросила ничего не говорить мужу, чтобы-де он не беспокоился, всё ли в порядке с ней и с будущими наследниками: «У моего Стефана больное сердце», – сказала тогда она.
Стефан так и умер – от сердца, но куда позже. А герцогиня продолжала жить и управлять Дагвортом железной рукой. Но не окажется ли эта история с записками слишком суровым испытанием?
И, в-третьих… Я чувствовала, что какие-то детали ускользают от моего внимания. Важные детали, которые могли бы дать Эллису ключ к разгадке. Оставалось только одно: раз за разом скрупулёзно описывать день и наполняющие его события в надежде на то, что детектив сумеет восстановить по намёкам то, что я упускаю.
К ужину спускаться не было смысла. Многие сказались больными после истории с призраком и не пожелали покидать комнаты. Абигейл позаботилась о том, чтобы каждому доставили в покои напитки и закуски. После ванны мысли у меня прояснились, и появился аппетит. Поэтому я с удовольствием отведала паштет по старинному дагвортскому рецепту и свежие овощи. И уже потом, под чашку горячего шоколада, приступила к десерту – к письму Эллиса.
Мисс Э.!
Нынче днём я закончил исследование записок и получил прелюбопытные результаты. Во-первых, все послания совершенно чётко делятся на три группы. Во-вторых, в каждой группе использованы различные виды чернил и бумаги; почерк тоже разный. В-третьих, разнится и содержание.
Больше всего записок сделано современными чернилами на довольно дорогой бумаге. Текст же таков: «Готовься расстаться с жизнью в ближайшее время! Ты приговорена». Таких записок пятнадцать. Намного меньше, всего шесть штук, посланий, сделанных на относительно дешевой бумаге старыми, загустевшими чернилами. Текст почти полностью меняется: «Готовься расстаться с жизнью через тридцать шесть ночей или верни то, что тебе не принадлежит».
Но самые странные записки – из третьей группы. Из всего две, моя милая мисс Э., но загадок в них хватит на сотню писем с угрозами.
Эти записки сделаны на очень старой бумаге краской, найти которую теперь можно только в музеях и у собирателей древностей. В них, как видите, не содержится никаких угроз, только слово «ложь», написанное вычурным почерком.
Либо Вашу А. шантажируют три человека, либо мы с Вами что-то упускаем, дорогая мисс Э.
А потому я прошу как можно скорее направить мне письмо со всеми сведениями, которыми Вы располагаете. Также при возможности обязательно уточните, не совершали ли сыновья А. каких-нибудь безрассудных поступков, которые могли уверить А. в том, что мальчики неспособны жить своим умом.