Я попыталась навестить Абигейл, но высохший, как прошлогодняя фасоль, врач меня отговорил, ссылаясь на то, «леди необходим покой». Эмбер, которую также не пустили к подруге, расплакалась у меня на плече, а потом, донельзя расстроенная, удалилась в свои комнаты. Близнецов было невозможно подловить для разговора один на один. Фаулер за завтраком довольствовался чашкой горького кофе и сигарным дымом, всем своим видом демонстрируя, что лучше к нему сейчас не подходить. Доминик Синглтон не показывался на людях; поговаривали, что сердце пожилого эсквайра не выдержало вчерашнего происшествия на сеансе, и ночью случился приступ.
Мне отчаянно хотелось сделать хоть что-нибудь, но вокруг не было решительно никого, с кем я могла бы поговорить. Беседы с леди Клэймор о том, мошенница миссис Халли или нет, наводили смертельную тоску. Прочие гости были необычно оживлены, голоса звучали громче обычного, то и дело слышался смех. Всё это отдавало фарсом, дешёвым театральным представлением.
– Леди Виржиния, оставьте ваш веер, неужели вам его не жаль? – Глэдис Клэймор осторожно забрала у меня истерзанную вещичку. Резные пластики из мертвой кости, до горечи просолённый морем перламутр инкрустации – просто гимн смерти какой-то. – Что с вами сегодня такое? Переживаете за леди Абигейл? Не волнуйтесь, уж я-то ее знаю – она всех нас переживет. Такие не сдаются болезням.
«Это не болезнь! Кто-то нарочно подводит Абигейл к краю!» – хотелось крикнуть мне, но я промолчала и даже заставила себя улыбнуться:
– Вы правы, леди Клэймор. Я слишком разволновалась. Думаю, мне стоит побыть одной.
Глэдис качнула головой:
– Сидеть в пыльных покоях замка в таком состоянии? Не думаю, что это пойдет вам на пользу. Лучше оставайтесь здесь, на свежем воздухе. И съешьте уже хоть что-нибудь!
На свежем воздухе? Ну, конечно! Я составлю для Эллиса очередное письмо и сама отвезу его на станцию. Оденусь поскромнее, надвину на глаза шляпку, возьму из конюшни лошадь – никому и в голову не придет, что письмо везёт графиня, а не ее служанка!
– Благодарю вас за прекрасную идею, леди Клэймор. Но, пожалуй, я воплощу её несколько иначе… Увидимся за обедом, надеюсь!
– Конечно, – ободряюще улыбнулась она, заправляя золотистый локон за ухо. – До скорой встречи.
Кажется, Эвани говорила что-то о загадочном преследователе? В прошлый раз он не показывался, но пусть только попробует увязаться за мною сейчас! На дне моего сундука с вещами лежит револьвер отца, завернутый в тряпицу; после того случая с парикмахером-убийцей Эллис научил меня стрелять. Хоть и попадаю я от силы шагов с десяти, но большего и не надо.
На губах моих заиграла довольная улыбка.
Пожалуй, сейчас я даже хочу встретить этого преследователя. И уберегите его Небеса от того, чтобы на меня напасть!
Письмо для Эллиса вышло сухим и подробным, как отчёт управляющего по делам ренты. Пока я прыгающим почерком заполняла желтоватые листы бумаги, Эвани наведалась в конюшню и, как обычно, взяла лошадь – смирную соловую кобылку по кличке Марджори, уже старенькую, но, говорят, очень умную. Вместе с конюхом они дожидались меня за воротами замка. Вышла я не в светло-зелёном платье, в котором была с утра, а в тёмно-коричневом костюме для верховой езды, похожем на тот, в котором обычно прогуливалась на лошади мисс Тайлер. Если накинуть на плечи чёрный платок, то не будет видно светло-кремовую отделку на лифе и рукавах. Обменявшись с Эвани шляпками, мы и вовсе стали неразличимы – думаю, издалека даже Магда бы нас перепутала.
Дамское седло я не любила, как, впрочем, и верховую езду в целом. Однако рысь у умницы Марджори была плавная, а шаг так и вовсе ровный – как в омнибусе ехать. Солнце не так уж припекало, то и дело скрываясь за облаками, ветер с холмов приносил сладкий запах цветов, мои весьма скромные навыки наездницы не давали отвлекаться на посторонние мысли, ридикюль оттягивала успокаивающая тяжесть отцовского револьвера… Стоит ли удивляться, что через некоторое время я позабыла о возможном преследователе и всецело отдалась прогулке?
За дубовой рощей дорога поворачивала к югу и начинала карабкаться на пологий холм, который местные жители называли Зелёным Веретеном – то ли из-за формы, то ли из-за старой легенды. Говорили, что в незапамятные времена ветреная девица, убегая от нелюбимого жениха, бросила через плечо веретено, а оно возьми и обернись пригорком, заросшим ежевикой. Преследователи остались ни с чем, а беглянка – ведьма, с какой стороны не посмотри – стояла на вершине и насмехалась над ними. Не знаю, действительно ли девица тогда сумела скрыться, но в одном легенда была несомненно правдива. С вершины холма открывался прекрасный вид на петляющую по роще дорогу.