Кажется, она смутилась – отвернулась и перестала обращать на меня внимание.
Перед самым закрытием Синъянь сама подошла ко мне и попрощалась:
– Увидимся завтра!
– До завтра! – ответил я еле слышно и, чувствуя неловкость, побрел домой.
Дело в том, что я соврал. Завтра я даже не собирался на место встречи. А подыграл Чжисюаню, потому что хотел устроить им свидание. Чжисюань любит Синъянь, а ей нравится Чжисюань, так что надо помочь им быть вместе, понятное дело.
Завтра я собираюсь их продинамить, пусть едут без меня, не хватало еще быть третьим лишним и мельтешить у них перед глазами. Вдвоем они уж точно разберутся, как сочинить мелодию своей любви.
15
В восемь тридцать утра я подъехал к железнодорожной станции на мотоцикле. Согласно плану, в это время я по идее должен был лежать в кровати в объятиях Морфея, но мои физиологические часы воспротивились, и в итоге я проснулся еще до рассвета.
Первой мыслью, которая пришла мне в голову после пробуждения, была назначенная на девять часов встреча. Вроде бы это их встреча, какое мне дело?
Я раздраженно натянул одеяло на голову, решив дрыхнуть дальше, но сон не шел, и голова была на удивление ясная. Мне ничего больше не оставалось, как со вздохом подняться с кровати.
Потом я чистил зубы, смотря на себя в зеркало, и чем дольше вглядывался в него, тем страннее и страннее чувствовал себя.
Да что со мной вообще такое?
Тех, кто играет не по правилам, одолевает чувство тревоги, а иногда тревога становится невыносимой. Вернувшись в комнату, я беспомощно рухнул на кровать, но перед глазами была только Синъянь. Она пристально смотрела на меня нежным-нежным взглядом, как будто ждала.
Тогда я вскочил, словно откликнувшись на призыв совести. Нельзя же быть таким непостоянным: раз вызвался, то надо помочь друзьям, свести их, устроив им идеальное свидание. Вот почему под грузом ответственности я все-таки поехал к железнодорожной станции.
Вскоре заявился Чжисюань, в джинсах и клетчатой рубашке. Он явно был в приподнятом настроении, прямо сиял. Чтобы он меня не заметил, я встал подальше, наблюдая из-за угла станции.
Синъянь тоже не заставила себя ждать. Потом они начали радостно болтать, и мне вдруг стало ужасно тоскливо. Ну и зачем я приперся сюда? Они-то, понятное дело, встречаются, а мне прямо очень надо путаться у них под ногами?
Я повернулся и хотел уйти, но, сделав два шага, все-таки оглянулся. Синъянь подняла глаза, прижимая телефон к уху, как будто кого-то искала.
Неужели меня? Внутри прям все сжалось.
Тут зазвонил телефон. Она звонила мне! На сердце сразу потеплело: как же приятно, что про меня не забыли! Я больше не колебался и бодро зашагал к ним.
Синъянь уставилась на меня с деланым возмущением:
– Как можно было так опоздать?
– Проспал, – ответил я, нарочно зевнув.
– Давай быстрей, поезд скоро уходит, – поторопил Чжисюань.
Мы скорее пошли на платформу и сели в поезд. В вагоне было много свободных мест, так что я тактично сказал:
– Вы впереди садитесь, а я сзади.
С этими словами я прошел между сиденьями и выбрал место сзади.
Я сел так, чтобы все видеть, не упуская из поля зрения Чжисюаня и Синъянь. Они сели рядышком, Чжисюань предлагал Синъянь то воду, то закуски. Надо же, какой заботливый! Потом я отвернулся и перевел взгляд на пейзаж за окном. Веки становились все тяжелее и тяжелее, пока я наконец не заснул.
Когда мы подъезжали к нужной станции, Чжисюань разбудил меня. Мы вышли из здания вокзала и направились по дороге к музею фотоаппаратов.
Проходя мимо озера, мы увидели впечатляющий каменный мост, сложенный из каких-то радужных камней. Мост завораживающе сиял. Синъянь была в восторге, и Чжисюань с гордостью сказал:
– Красота, да? Пойдем фотографироваться!
Он достал зеркалку и начал снимать Синъянь:
– Раз, два, три, улыбайся!
Синъянь мило улыбнулась, и у Чжисюаня в груди наверняка сладко екнуло.
Я зевнул и пожалел, что решил поехать вместе с ними. Глупость какая. Я тут вообще лишний.
Мы пришли в музей фотоаппаратов, Чжисюань купил билеты, и вскоре мы оказались внутри. У нас перед глазами выросла огромная модель фотоаппарата, стоявшая по центру главного холла.
Синъянь была в таком детском восторге, что решила поиграть в прятки: открыла деревянную дверцу гигантского фотоаппарата и исчезла внутри.
Чжисюань, подыгрывая, заголосил:
– Синъянь, ты где? Эй! Куда же ты подевалась?
– Фотоаппарат украл мою душу, я пропала!
Ну прямо как ребенок! Обалдеть. Я даже глаза закатил.