– Великий наставник, а правда, что ничего нельзя изменить?
– Всякая любовь следует жизненному пути, сама собой начинается, сама собой заканчивается.
– Великий наставник, а можно ли избежать несчастья?
– Любовь прекрасна, но и приносит боль, зато время способно излечить все на свете.
– Я понял, что изменить судьбу невозможно, можно лишь быть стойким при встрече с ней, – просветлел я.
Наш разговор с астрологом привел Синъянь в замешательство. Притянув меня к себе, она шепотом спросила:
– Что с тобой? Ты же не верил в астрологию, разве не так?
– Теперь я не могу не верить, – ответил я с кислой улыбкой.
– Ты стал суеверным, – удивленно проговорила она.
Да, ради тебя.
Я все глядел на Синъянь, и вдруг мне стало ее жаль. Как бы я хотел, чтобы страдания, которые ей предстояли, достались мне.
На второй день после того, как мы помирились, Синъянь сообщила, что Чжисюань собирается куда-то в командировку. Мне показалось, что я узрел ангела, который снизошел с небес принести мне благую весть.
Она сразу заметила мой восторг, все было написано у меня на лице.
– Эй! Что улыбаешься?
– Разве я улыбаюсь?
– Еще как, во весь рот.
– Просто хочу тебя развеселить. Пока его не будет, ты же потеряешь покой и аппетит от тоски. Так что в ближайшую неделю буду тебя развлекать, чтобы ты улыбалась побольше.
Я скорчил рожу, и она ответила натянутой улыбкой.
– Пока не будет Чжисюаня, буду твоим водителем, – предложил я.
– Ну уж нет, слишком много хлопот, я и сама могу на автобусе ездить.
– Ну уж нет! Толкаться в автобусе, когда у тебя есть водитель. Мне ведь по пути.
– Мне на запад, тебе на восток, по-твоему, это по пути?
– Мотоциклу виднее.
В общем, я уговорил ее, и это была моя награда за упорство.
Синъянь и не знает, что я мог бы подвезти ее хоть на край света, объехав вокруг Земли, с превеликой радостью.
В те дни, пока отсутствовал Чжисюань, погода стояла удивительно ясная, на дорогах было свободно и даже на придорожных деревьях вовсю распускались цветы. Каждый день я вставал раньше обычного, приходил в кофейню до Синъянь и приступал к уборке, а сам ждал ее.
Мне нравилось видеть, как она, заходя в кофейню, поражается чистоте, как загораются ее глаза, а в уголках губ появляется улыбка.
Обменявшись улыбками, мы здоровались, а потом завтракали под музыку «Битлз». Так начинался идеальный день.
Я старательно обходил столики, с улыбкой обслуживая посетителей. Пока не было Чжисюаня, каждая минута и каждая секунда стали на вес золота. В конце рабочего дня я жалел только о том, что день пролетел так быстро, оглянуться не успеешь – а уже пора домой.
После закрытия я терпеливо сидел вместе с ней, как сторожевой пес у ног хозяйки. Если хозяйка не двигается, то и пес ни с места.
У старого пса из того фильма был свой хозяин, которого он оберегал, а я должен оберегать свою хозяйку, вот так.
22
Проводив до дверей последнего посетителя, я перевернул табличку с надписью «ЗАКРЫТО» наружу, потом вернулся в зал и, не удержавшись, все-таки спросил:
– Тот посетитель, он что, музыкальный маньяк? У него голос такой, прямо уши вянут!
Только что вышедший из кофейни человек после третьей чашки кофе начал как ни в чем не бывало выстукивать ритм, используя чашку и блюдце. Потом запел, нарушая все правила гармонии разом.
– А как тебе такая идея: переименуем кофейню в «Планету чудиков», а?
Синъянь покосилась на меня:
– Ты как лягушка на дне колодца, даже не представляешь, что вокруг полным-полно кофеен намного страннее, чем у нас.
– Да ну! – Настроение у меня было лучше некуда, и я даже подурачился, высунув язык.
– Ладно, чуть погодя отведу тебя в одну кофейню, новомодную, – предложила она.
Это что, типа, свидание? Прямо сюрприз какой-то.
Я побыстрее собрал подносы и вымыл всю грязную посуду. При этом у меня с лица, кажется, не сходила улыбка, но в итоге я так распереживался, что даже разбил две чашки.
Мы вышли из нашей кофейни, и тут Синъянь протянула руку ладонью кверху.
– Что?
– Ключи от мотоцикла!
– Чего? Ты водить-то умеешь?
– А то, я ведь старше тебя.
– Ну, права же не за возраст получают.
Я послушно отдал ключ. Синъянь взяла его и оседлала мотоцикл, а я сел сзади, выпрямил спину, даже не думая прикасаться к ней.
Под гул мотора и шум ветра я прислушивался к биению своего сердца. Кажется, у меня в груди устроил возню маленький белый кролик.
Не знаю, сколько прошло времени. Она остановила мотоцикл и сказала: