Официант поставил перед нами две чашки с коричневым напитком. Я отпил и поморщился:
– Он же горький!
– Конечно, это горький чай с травами, вот и горек, – ответил официант и поставил блюдце с кусочками горькой тыквы момордики.
Больше жаловаться мне не хотелось, и я просто взял кофе и пончиков.
Уходя, официант предупредил:
– Горький чай и горькая тыква подаются бесплатно. Желаю вам обоим хорошо провести время, погрузившись в мысли о вашей неудаче.
Мы с Синъянь глянули друг на друга и не смогли сдержать горькой улыбки.
Я посмотрел вокруг и заметил немало тех, кто разговаривал сам с собой. Все они выглядели подавленными, некоторые чернее тучи, а некоторые прятались по углам и всхлипывали, утопая в печально-зловещей атмосфере.
Понизив голос, я тихонько спросил:
– Что с ними?
– Те, кто заходит в эту кофейню, все без исключения лузеры, просто у всех разные неудачи. Это может быть неудача на работе или в любовных делах, в предпринимательстве или на экзаменах. Кто-то не нашел работу, кто-то потерпел неудачу, признавшись в любви. Да кто их знает?
Вдруг Синъянь вздохнула и погрустнела.
– А может, в той или иной степени, каждый из нас неудачник. Кому-то не хватает талантов, у кого-то посредственный IQ, заурядная внешность или характер не подарок. Иногда я и сама начинаю сомневаться в себе.
– Скажешь тоже, это какой-то неудачнический пессимизм. Да твой кофе любят все, даже всякие странные типы. Это лучшее доказательство успеха, – поспешно проговорил я.
Она слегка улыбнулась, откинулась на спинку стула, но промолчала.
Когда принесли кофе и десерты, вид их был настолько ужасным, что у меня сорвалось с языка:
– Форма пончиков неправильная, а кофейный латте-арт весь размазан. Что за ерунда?
Официант поглядел на меня так, будто я сморозил какую-то несусветную глупость:
– Здесь же «Кофейня неудачников»!
Неудачным все оказалось не только на вид, но и на вкус. Кофе как будто сильно подгоревший, пончики просто бесформенные, на вкус солоновато-острые. Такой фигни я никогда не ел.
Атмосфера здесь была настолько странная, что я даже заволновался: вдруг дальше будет хуже, еще депрессивнее.
Я потянул Синъянь за рукав и предложил ей убраться отсюда поскорее:
– Отведи меня куда-нибудь, где повеселее, в другую кофейню.
– Как насчет банного места?
– Банного?
Мои мысли заметались как кони, а глаза вспыхнули, когда я представил, как мы вместе идем в баню.
Синъянь привела меня в маленький переулок, где и пряталась та самая «Банная кофейня».
– Это кафе открыли японцы. У них бытует привычка принимать ванну и пить кофе, так что японский владелец взял и объединил эти две идеи и открыл кафе.
Она отворила дверь и со смехом проговорила:
– Мужчины и женщины принимают ванну раздельно, так что нам надо на время расстаться.
В итоге в купальне я оказался с японцами, которые сидели в воде в чем мать родила, а чашки с кофе плавали на поверхности, и все мы, отмокая, пили кофе. Ну и ну, с таким смущением я еще кофе никогда не пил.
Тем вечером я провожал Синъянь. Мы подошли к ее дому, когда уже наступала глубокая ночь. Мы прогулялись по парку, потом сели на скамейку полюбоваться звездами.
Она взглянула на небо и с чувством сказала:
– Я столько кофе сегодня выпила, теперь точно не уснуть. К счастью, завтра кофейня не работает, а то хороши были бы мы оба с черными кругами под глазами – точь-в-точь две панды, что высадились на странную планету.
Когда Синъянь упомянула планету, мне стало так приятно, что мы с ней на одной волне, даже сердце забилось легко и радостно.
Она запела Hey Jude[11] «Битлз», и я не смог сдержать улыбки, хоть эта песня и грустная. От этой старомодной композиции мне почему-то сразу захотелось приняться за уборку.
– Ты еще смеешь надо мной смеяться! – сказала Синъянь, покосившись на меня.
– А у тебя такой оригинальный вкус, молодежь-то уже давно «Битлз» не слушает.
Синъянь засмеялась и, подумав, ответила:
– В детстве наши соседи дни напролет ставили «Битлз», и хоть я тогда в роке ничего не смыслила, мне почему-то нравилось, с тех пор я стала фанаткой их музыки. Пускай я даже еще не родилась, когда распались «Битлз», и они жили в такое далекое от меня время, но если уж нравится, то нравится, возраст тут не играет никакой роли.
Услышав последнюю фразу, я почувствовал, как мое сердце бешено заколотилось, прямо тронуло за душу. Я поднял голову, а Синъянь как раз посмотрела на меня, и наши взгляды встретились, но мы тут же быстро отвернулись.