– А если бы ты оценивала меня, по-любому вышло бы больше ста, – на полном серьезе выдал я.
– Жульничая? – засмеялась Синъянь.
Мне было не до смеха, я даже отвел взгляд.
– А если, просто гипотетически, если в один прекрасный день Чжисюань тебя ударит, что ты сделаешь?
– Если такой день действительно настанет, тогда я расстанусь с ним. Ведь если ударил один раз, то ударит снова, еще много-много раз. Но твой гипотетический вопрос просто не имеет смысла, потому что Чжисюань не такой человек и этого никогда не произойдет.
Я печально поглядел на Синъянь, ведь она не догадывалась об опасности, которая ее поджидала. Я решил, что больше спрашивать не буду, ни к чему хорошему это не приведет. Главное, что она счастлива в данный момент.
Зазвонил телефон, Синъянь встала и отошла в сторону, чтобы ответить. Глядя на ее милую улыбку, не имеющую ко мне никакого отношения, я все равно сказал себе, что должен быть рад за нее.
Не знаю, но почему-то на душе было паршиво.
Поговорив по телефону, она вернулась.
– Чжисюань сейчас приедет и отвезет меня на ужин, хочешь с нами вместе?
– Не-а, не буду мешать.
В глубине души я знал, что кто-кто, а Чжисюань точно не горит желанием меня видеть.
25
Я поискал в интернете и нашел кучу всего об агрессии. Судя по всему, напрашивался следующий вывод: если оказался лицом к лицу с кем-то, кто может быть агрессивным по отношению к тебе, то сидеть и бездействовать смерти подобно. Единственная защита в самообороне.
В общем, я походил по секциям дзюдо, набрал рекламных флаеров и принес их Синъянь.
Она оглядела меня, словно видела в первый раз, выражение лица у нее было странное:
– Ты хочешь заниматься дзюдо?
– Да не я, а мы вдвоем. Хочешь вместе пойти? Вдвоем будет дешевле, со скидкой.
– Нет, мне не интересно.
– Интерес – дело наживное. Подумай сама, если будем вместе заниматься дзюдо, ты сможешь отрабатывать на мне удары, это же клево? – искушал я ее.
Она слушала, слушала и вдруг захохотала, а как отсмеялась, сказала, что вынуждена мне отказать, даже не побоялась меня огорчить.
Ну, раз она не хочет, я решил, что буду заниматься сам. Навыки боевых искусств не помешают, только так и можно научиться самообороне, и тогда удастся помочь тому, кому нужна защита.
На первом занятии я был мальчиком для битья – это когда на тебе отрабатывают приемы. Тренер, демонстрируя остальным ученикам разные приемы, все время спрашивал:
– Ну как, не больно?
Я, скрипя зубами, отвечал, что не больно, а про себя ругал его вовсю. Тренер похвалил меня, назвал настоящим мужчиной, подающим надежды юношей, но стал и дальше отрабатывать на мне приемы.
К вечеру у меня руки-ноги болели так, что я не мог сесть на мотоцикл. Тренер почувствовал себя виноватым и сам повез меня домой.
В машине он попытался завести разговор:
– Почему решил заниматься дзюдо?
– Потому что хочу защитить одного человека, – выложил я как на духу.
Сказать правду – все равно что снять камень с души, сразу чувствуешь себя намного лучше. Тренер улыбнулся, но не стал расспрашивать. Тут мне за себя стало неловко, это ведь я сам виноват, что даже у тренера пропало любопытство.
– А почему вы решили открыть секцию дзюдо?
– Как и ты, хотел защитить одну девушку.
– Надо же, как мы с вами похожи!
– Все мужчины, понятное дело, хотят казаться крутыми, хотят стать героями и защитить девушку. Жаль только, что через полгода она ушла от меня.
– Почему?
– Сказала, что ей нужна не защита, а любовь. Ну а раз у меня тогда не вышло сделать так, чтобы она меня полюбила, значит, я потерпел неудачу?
Тренер выглядел теперь мрачнее, чем я, когда на мне отрабатывали приемы.
– И что, тренер, жалеете?
– Конечно нет! Секцию по дзюдо я открыл, вот теперь жду, когда она вернется ко мне.
– А до каких пор ждать?
– Пока не полюбит.
Голос его звучал страдальчески. А я вспомнил о незамужней тетушке. Она чувствовала себя свободной как ветер, для нее если любовь есть, то и хорошо, а если нет любви, тут уж ничего не поделаешь, сколько ни навязывайся.
Интересно, своим упорством тренер чего-нибудь добьется?
На другой день я появился в кофейне весь израненный, Синъянь пришла в ужас, бросилась меня расспрашивать о случившемся. Она глядела на меня с такой заботой, что мне страшно захотелось открыться ей: это ради тебя, все ради тебя.
Вздернув свой распухший подбородок, я бойко заявил:
– Хо-хо, у меня теперь знак отличия дзюдоиста, круто, да?