Развела ноги, отпустила его ладони. Мозг взрывался искрами, перед глазами расплывалось пятно его лица, на котором жили лишь черные глаза. Как хорошо, что он не выключил свет. Видеть его взгляд, горевший желанием. И чувствовать его в себе.
Больше ждать не могла. Впившись ногтями в ягодицы, заставила войти в себя, изогнулась и стала нанизываться на него раз за разом, равномерно поскуливая и принуждая его ускорять темп.
Совокупление, которое не пришло бы в голову назвать актом любви. По пояснице побежал пот. Он чувствовал, как внутри толкается и клокочет кровь.
Позволять ей теперь, когда все так дико, управлять им было глупостью. Ни в жизни, ни в постели, нигде. И никогда.
Убрал ее руки. Завел их ей за голову и прижал к подушке. Ни-ког-да. Они оказались друг перед другом лицом к лицу. Ощущал ее дыхание. Каждый ее всхлип как будто ударялся о него, только сильнее распаляя. Тогда как он раз за разом вколачивался в ее тело, отчего раздавались звонкие влажные шлепки. Примитивные звуки секса. Записать бы на пленку и слушать. Всякий раз, когда снова захочется верить в то, что это все что-то большее, чем секс.
В голове вспыхивали яркие цветные пятна, заслоняя ее глаза. Может, к лучшему. Идиот.
Просто баба, очередная, каких было столько, что всех не помнишь. Которую даже не удосужился до конца раздеть. Она так и лежала в юбке, скатанной на поясе, и чулках. И извивалась под ним, возбуждая его еще сильнее.
Наконец, она исступленно хохотнула и оскалилась. Дернулась в первобытной конвульсии и, сцепив вокруг его талии ноги в лодыжках, нарушила ритм мужских движений. Чувствуя, как сокращаются ее мышцы, толкнулся еще дважды – глубоко, судорожно, не думая о том, что причиняет ей боль. Оргазм накатил горячей волной, достигая висков, в которых отчаянно бился пульс. Больше всего на свете желая обмякнуть в ней, не размыкая тел, уткнуться носом ей в шею и закрыть глаза, сцепил зубы и откатился на другую половину кровати. Тупо уставился в потолок. И ждал, когда перестанет душить гадкое чувство, что не может без этой женщины жить.
Повернув голову, она проследила за ним взглядом и криво усмехнулась. Поднялась, бросила на смятые простыни юбку и ему небрежное: «Я в душ!»
И только там, чувствуя, как по телу сбегают прохладные струи воды, а мозг снова начинает функционировать, она задалась вопросом, который мучил уже несколько дней.
Почему ее стали тревожить их расставания? Ведь все не так уж плохо. Идет так, как она и задумывала. Еще бы не шло! Какой мужик откажется от секса без обязательств! Результат почти близок. И если он сойдет с дистанции совсем…
Так почему же, черт возьми, ей не все равно, что сейчас он встанет, оденется и спокойно уйдет из этого гребаного гостиничного номера!
Она закрыла воду, постояла еще какое-то время, глядя, как из поддона сбегает вода. Так и он утекает от нее – обволакивая, просачиваясь сквозь пальцы, оставляя по себе странное чувство умиротворения, которого она никогда до него знала.
Идиотка!
Завернувшись в полотенце, она вернулась в комнату и, расположившись на кровати, стала натягивать чулки.
- Ты меня используешь.
Его голос звучал равнодушно и отстраненно. Он не спрашивал. Утверждал. Откинувшись на подушку и не глядя на нее.
- Ну, кажется, ты не сильно этому противишься, - не оборачиваясь, в тон ему ответила она.
- Как думаешь, кто проиграет?
- Лично я собираюсь выиграть.
- И нравится тебе эта игра?
Она все-таки обернулась. Долго смотрела на его профиль и боролась с безудержным желанием завалиться с ним рядом, обнять за руку и лежать, не двигаясь. Просто дышать вместе с ним.
- Мне нравится все забавное, - протянула в ответ и снова отвернулась.
- Я забавный, - констатировал он с ленивой улыбкой, закинул обе руки под голову и уточнил: - Не смешон?
- Пока нет, - усмехнулась Каргина.
Потянулась, сбросила полотенце и повертела головой в поисках бюстгальтера. Вспомнив, прошлепала в ванную. Вернулась уже в нем, словно выставляя напоказ дорогое тонкое кружево. Вероника носила только французское белье. Если носила. И любила им хвастать. Под прозрачными платьями, глубокими декольте или, порой, под запахнутой шубкой совсем без блузки. Подхватила с постели юбку и посмотрела сверху на Закревского. Сдерживая дыхание, медленно прошлась цепким взглядом от взлохмаченных черных волос до кончиков пальцев на ногах и беззаботно спросила: