И вовсе не факт ее очередной измены.
Беременность – это уже серьезно. Беременность – это уже признак ее победы. Победы над ним. А Каргин не мог позволить ей победить. Это было равнозначно тому, чтобы признать себя импотентом. Не в сексе. В жизни.
Он мог бы стереть ее в порошок двумя пальцами и не заметил бы. Но куда увлекательнее было подмять ее под себя. Заставить покориться, прогнуться, сдохнуть в уверенности, что нет существа ничтожнее ее.
Она всего лишь поставила перед ним новое условие в их игре, которая тянулась годами, и в которой развод был лишь одним из квестов. Но все и всегда можно было изменить. Наверное, именно за это Виктор Каргин и любил Веронику – она не выиграла еще ни разу, но зато играла со всей отдачей. Впрочем, то, что он испытывал, было куда сильнее любви.
Зазвонил телефон, отвлекая его от раздумий. И переворачивая весь его мир вверх ногами.
- Виктор Анатольевич, - услышал он довольный голос своего охранника. – Ну в общем выяснили. Вчера в конце дня к ее дому приехал ваш бывший адвокат. Черный такой, усатый. Зашел и до утра не убрался. Сегодня снова здесь. Вряд ли может быть такое совпадение, чтобы именно он мелькал в подъезде Вероники Леонидовны.
Разумеется, совпадения быть не могло. Через четверть часа Каргин знал, где проживает Закревский. И это была совсем не Оболонь. Еще через час он ехал в контору Максима Вересова. В любом случае, ему было, что обсудить со своим адвокатом.
- Виктор Анатольевич, - поднялся Макс встречать клиента.
Тот крепко пожал его руку и удобно расположился на диване. Достал из кармана пиджака очки и надел их на нос, оглядываясь по сторонам.
- Да я, в общем-то, мимо проезжал, Максим Олегович. Дай, думаю, заскочу. Апелляцию обсудить. Вдруг вы чего посоветуете.
- В ваших же интересах посоветую не подавать. Апелляция оставит решение без изменения, уверен.
Каргин коротко хохотнул. Кто бы сомневался!
- Вы думаете? Но какое может быть расторжение брака, если я не хочу его. И если хочу жить с этой женщиной. Кстати, женщиной беременной. И едва ли способной о себе позаботиться. Суд не примет этого во внимание?
- Ну почему же? – Вересов не менее удобно устроился в своем кресле и смотрел прямо на Каргина. – Суд обязательно исследует все материалы дела. Изучит ваш иск и возражения вашей супруги, а я уверен, что они будут. И что же увидит коллегия? Безусловно, ваше желание сохранить семью. В то время как госпожа Каргина категорически против. Более того, беременна от другого мужчины, о чем систематически заявляет.
- Ну, от кого она беременна, еще разобраться надо. Вы это понимаете, я это понимаю. Это будет стоить времени. А в семье время – это все. Страсти улягутся. Она может передумать. Это ведь шанс, Максим Олегович, верно?
- Шанс, - согласился Вересов, - но зыбкий и ресурсоемкий.
- Но это же мои ресурсы, да? – усмехнулся Каргин. – Нет, вы правы. Я не идиот. И прекрасно понимаю, что особых надежд питать не приходится. Но, видите ли, эту женщину я люблю. И готов признать ее ребенка. Полагаю, вы можете устроить нам встречу, чтобы я имел возможность донести до нее эту мысль? Разумеется, для того, чтобы я решил, есть ли смысл подавать апелляцию. Мне глаза ее видеть надо.
- Я не могу ответить за нее. Все, что я могу попробовать сделать – связаться с ее адвокатом и передать вашу просьбу. Но, на вашем месте, не очень бы рассчитывал, что Вероника Леонидовна согласится на встречу.
- То есть, на апелляцию мне нет смысла подавать. А на встречу нет смысла рассчитывать. Печальный итог жизни, не находите?
- Я не судья и не исповедник, - холодно отозвался Вересов.
- Вы мой адвокат, - рассмеялся Каргин. – Это больше, чем исповедник. Однажды я объяснял это Ярославу Сергеевичу. Вам просто не успел.
- Именно потому, что я ваш адвокат, я и советую вам оставить эту часть жизни позади и уделить внимание иным заботам.
Каргин поправил галстук и снял с носа очки. Потом осмотрелся по сторонам и, наконец, спросил:
- А вы женаты, Максим Олегович?
- Какое это имеет значение?
- Просто если вы женаты, то представьте на мгновение мое положение. Вообразите, что женщина, без которой вы не можете жить, в один прекрасный день начинает вас ненавидеть. Вы сами немало в этом виноваты. Но продолжаете верить, что все возможно вернуть. И что? Не станете цепляться за малейший шанс?