Безмятежная улыбка второго сорта
Нацепив на лицо безмятежную улыбку второго сорта, Вероника поднималась в лифте на седьмой этаж бизнес-центра. Прямиком в контору Вересова. Слава уговорил ее пообедать вместе, а ей вдруг ударило в голову зайти за ним на работу. Начиная с прошедшей недели все ее действия носили исключительно спонтанный характер. Как утверждала всезнающая Галя – так у Вероники проявлялся стресс. Еще бы он не проявлялся, если ровно шесть дней назад она удостоверилась в том, что знала и раньше: Каргин ее так просто в покое не оставит. И жалоба – это еще самое малое, что он может.
Она шла по длинному, малооживленному коридору конторы, когда из кабинета Вересова ей навстречу вышел мужчина, приблизительно возраста Каргина и лицом, смутно знакомым. Первая мысль, посетившая голову Ники, что это мог быть кто-то из тех, с кем она… была сразу отброшена, потому что Вероника вспомнила. Его звали Еремеенко. И ненаглядный каргинский Дэн (который был единственным, кого она всегда посылала с его намеками) называл его не иначе как «эта тварь Еремеенко».
Ника прошла мимо, по необъяснимой причине проводила его взглядом в спину и, постучав в дверь, вошла в кабинет Ярослава.
- Госпожа Каргина? – услышала она.
А потом из-за стола показалась золотистая макушка помощницы Закревского. Девушка, собрав с пола рассыпавшиеся бумаги и сложив их в папку, вскочила и тут же сообщила:
- А Ярослав Сергеевич в переговорной, у него клиенты.
- Я подожду? – спросила Ника.
- Конечно. Только это может затянуться. Там обсуждают отступные. Торгуются. Я ему шепну, что вы здесь, да?
- Может, лучше не стоит?
- Почему не стоит? – вдруг рассмеялась девушка. – Весь офис и так в курсе, кому Закревский фрукты фургонами возит.
- Я не об этом, - улыбнулась Ника. – Отвлекать не стоит.
- Ничего, - заговорщицки подмигнула помощница. – Там все просто. Я подстрахую, если что.
- Саша, - окликнула Ника уже выскакивавшую за дверь девушку. – Вы же все знаете. Откуда Максим Олегович знаком с Еремеенко?
- С Николаем Ильичом? – удивилась Санька. – Так шеф его разводил несколько лет назад. Я тогда не работала. А сейчас сына его разводит.
Ника кивнула и села на стул у стола Ярослава. Помощница ушла, а Ника бесцельно блуждала взглядом с предмета на предмет в кабинете, пока не уперлась в небольшую флешку в канцелярской вертушке на столе Закревского. К флешке был привязан брелок, который она узнала бы и через десять лет. Такие развешивал на всякую мелочь Каргин. Не задумываясь, зачем она это делает, Вероника развернула ноутбук и вставила флешку.
И запустила видеофайл.
Ей удалось дышать ровно и глубоко, пока смотрела фильм на экране – цветной и со звуком. Кажется, даже не удивилась. Не позволила себе. Сама когда-то призналась, что предпочитает домашнее видео. Конечно, не совсем домашнее… За редким исключением, но ей всегда удавалось незаметно установить камеру. Сама не знала, для чего. Никогда не пересматривала. Значит, Каргин все-таки нашел записи.
Вот и посмотрела!
Там ничего не было такого, чего бы они не делали с Ярославом. Если бы только происходящее на экране не напоминало карусель. Кадры менялись, менялись мужчины, позы, звуки, но раз за разом была Вероника. Все время Вероника.
Она не отводила глаз. Не могла перестать смотреть так же, как продолжала кататься месяц за месяцем на этой чертовой карусели.
Лишь услыхав шум за дверью, она спешно выдернула флешку, вернула ее на место и поставила ноутбук в обычное положение.
- Ну все, Олег Юрьевич, если что, далее в телефонном режиме. Звоните. О следующей встрече вас Александра известит, - звучал голос Закревского в коридоре. Ему что-то ответили, дверь вздрогнула и отворилась. Ярослав вошел в кабинет и увидел Нику.
***
Он закрывал глаза и снова видел Нику. Раз за разом. На, под, спиной, стоя, лежа, в самых разнообразных локациях. Ничего такого, чего бы они не пробовали. С той лишь разницей, что каждый раз с разным мужчиной.
Оказывается, знать и видеть – не одно и то же. Просто знать куда как проще. Когда это перед глазами, то любые слова приобретают значение. Становятся реальными. И это именно то, о чем говорила Тася – готов ли он к такой жизни, когда каждый день может быть нанесен удар под дых?