Вымученная улыбка сползла с его лица, как написанные мелом буквы, стертые с доски влажной губкой. Я прочел на нем неуверенность, сомнение, не берут ли его на пушку, страх, что это правда, ведь логически рассуждая, все легко проверить, она это знает, следовательно, не лжет.
Вдруг я засмеялся, и хотя смех прозвучал резковато, он был искренним. Я вспомнил, как часто Перси Уэтмор грозил нам своими связями тогда, в трудные старые времена. А теперь, впервые за мою долгую жизнь, такая угроза возникла снова... но сейчас она высказана в мою пользу.
Брэд Долан посмотрел на меня свирепо, потом перевел взгляд на Элен.
- Сначала я думала оставить все без последствий, - сказала Элен. Я уже старая, и незачем осложнять себе жизнь. Но когда моим друзьям угрожают и плохо с ними обращаются, я этого стерпеть не могу. А теперь убирайтесь. И без единого слова.
Его губы шевелились, как у рыбы, - ах, как ему хотелось сказать одно слово (наверное, то, что рифмуется со словом "штука"). Но он его не произнес. Долан бросил на меня последний взгляд, потом прошагал мимо нее в коридор.
Я глубоко-глубоко и шумно вздохнул, когда Элен ставила поднос передо мной, а потом села напротив.
- А твой внук правда спикер Палаты? - спросил я.
- Да, правда.
- А что тогда ты делаешь здесь?
- Спикер палаты штата - достаточно высокая должность, чтобы разделаться с таким тараканом, как Брэд Долан, но она не приносит богатства, - сказала Элен, смеясь. - А кроме того, мне здесь нравится. Я люблю компанию.
- Принимаю это как комплимент, - ответил я полыценно.
- Пол, ты себя хорошо чувствуешь? У тебя такой усталый вид. - Она протянула руку через стол и убрала мои волосы со лба. Прикосновение ее скрюченных пальцев было прохладным и удивительным. На секунду я закрыл глаза. Когда я открыл их снова, то принял решение.
- Я в порядке. И я почти закончил. Элен, ты бы не хотела кое-что прочитать? - Я предложил ей страницы, которые неловко сгреб вместе. Наверное, они теперь лежали не по порядку - Долан и впрямь меня сильно напугал, - но они были пронумерованы, и Элен легко могла бы сложить их, как надо.
Она задумчиво посмотрела на меня.
- Ты закончил?
- То, что здесь, ты прочтешь до обеда. Если, конечно, сможешь разобрать.
Она наконец взяла листки и посмотрела на них.
- У тебя очень хороший почерк, даже когда рука уже явно устала, заметила она. - Я легко смогу прочитать.
- А когда прочтешь это, я закончу все остальное, - сказал я. - И тебе останется всего на полчаса. А потом... если тебе все еще будет интересно... я смог бы показать кое-что.
- Это связано с твоими прогулками по утрам?
Я кивнул.
Она сидела и обдумывала мои слова довольно долго, лотом кивнула сама себе и поднялась с пачкой листков в руке.
- Я опять пойду на улицу, - сообщила она. - Солнце сегодня такое теплое.
- А дракон побежден, - заметил я. - На этот раз прекрасной леди.
Элен улыбнулась, наклонилась и поцеловала в чувствительное место над бровью, что всегда заставляло меня вздрагивать.
- Будем надеяться, что так. Но по своему опыту я знаю, что от драконов типа Брэда Делана нелегко избавиться. - Она помедлила. Счастливо, Пол. Наде-юсь, ты сможешь победить все, что так тебя мучает.
- Я тоже надеюсь, - произнес я и подумал о Джоне Коффи. "Я не смог ничего сделать, - сказал Джон. - Я пытался, но было уже поздно".
Я съел яичницу, которую она принесла, выпил сок, а гренок оставил на потом. Затем взял ручку и снова начал писать, думая, что это уже в последний раз.
Одна последняя миля.
Зеленая миля.
2
Когда мы привели Джона обратно в тоннель бло-ка "Г", тележка стала уже не роскошью, а необходимостью. Я очень сомневаюсь, что он смог бы преодолеть тоннель сам, идти на корточках гораздо труднее, чем во весь рост, отнимает больше сил, а потолок в проклятом тоннеле слиш-ком низок для таких, как Джон Коффи. Мне было страшно подумать, что он мог свалиться в тоннеле. Как мы объ-ясним это, ведь и так придется объяснять, почему мы на-дели на Перси смирительную рубашку?
Но у нас, слава Богу, была тележка, и Джон лежал на ней, словно вытянутый из воды кит, а мы толкали ее назад к лестнице, ведущей в складское помещение. Потом он слез, шатаясь, и просто стоял, опустив голову и тяжело дыша. Кожа его стала такой серой, словно его обваляли в муке. Я подумал, что к полудню он окажется в лазарете... если вообще не умрет.
Брут бросил на меня печальный, полный отчаяния взгляд. Я ответил ему тем же.
- Мы не в состоянии его нести, но мы можем помочь ему, - сказал я. - Я возьму его под левую руку, а ты - под правую.
- А я? - спросил Харри.
- Ты пойдешь позади нас. Если он вдруг начнет падать на спину, подтолкнешь его вперед.
- А если не получится, присядешь там, куда он будет падать, и смягчишь удар, - сострил Брут.
- О Боже, - слабо простонал Харри, - тебе предстоит пройти все круги ада, а ты еще и смеешься.
- У меня просто есть чувство юмора, - заметил Брут. Наконец нам удалось поднять Джона по лестнице.
Больше всего я боялся, что он потеряет сознание, но все обошлось.
- Иди вперед и посмотри, нет ли кого в складе, - задыхаясь, велел я Харри.
- А если есть? - спросил Харри, пролезая у меня под мышкой. "Привет из Эйвона" и назад?
- Не умничай, - осек его Брут.
Харри слегка приоткрыл двери и просунул голову внутрь. Мне показалось, что он находился там целую вечность. Наконец он повернулся, и лицо его было почти радостным.
- Горизонт чист. И все тихо.
- Будем надеяться, что так и будет, - сказал Брут. - Пошли, Джон Коффи, мы уже почти дома.
Он нашел в себе силы пройти через склад, но нам пришлось помочь ему подняться по трем ступенькам в мой кабинет и почти протолкнуть через маленькую дверь. Когда Коффи снова встал на ноги, он дышал с затруднением, глаза лихорадочно блестели. А еще я с ужасом заметил, что правая сторона его рта отвисла, как у Мелинды, когда мы вошли в комнату и увидели ее в подушках.
Дин услышал нас и вышел из-за стола в начале Зеленой Мили.
- Ну, Слава Богу! Думал, вы уже не вернетесь, я уже почти решил, что вас поймали, или начальник Мурс вам помешал, или... - Он осекся, впервые увидев Джона. - Господи, Боже мой! Что это с ним? Похоже, он умирает!
- Он не умирает... правда, Джон? - В глазах Брута сверкнуло предупреждение Дину.
- Конечно нет, я не имел в виду "умирает", - нервно усмехнулся Дин, - но Боже...
- Не обращай внимания, - сказал я. - Помоги нам поместить его опять в камеру.
И опять мы, как холмики, окружили гору, но на этот раз гора, словно претерпевшая многолетнюю эрозию, была сглаженной и печальной. Джон Коффи шел очень медленно, дыша ртом, как старый курильщик, но все-таки шел.
- Как там Перси? - поинтересовался я. - Сильно шумел?
- Немножко вначале. Пытался орать через пленку, которой заклеен рот. Ругался, наверное.
- Помилуйте, - проговорил Брут. - Как хорошо, что наши нежные уши этого не слышали.
- А потом периодически бил ногой в дверь. - Дин так обрадовался нашему возвращению, что болтал без умолку. Его очки сползли на кончик носа, блестящий от пота, и он пальцем вернул их на место. Мы прошли камеру Уортона. Этот никчемный молодой человек лежал на спине и храпел, как паровоз. На этот раз его глаза были закрыты.
Дин увидел, куда я смотрю, и засмеялся.
- С этим парнем - никаких проблем. С тех пор, как свалился, даже не шелохнулся. Умер для всего мира. Что касается Перси и его пинков в дверь, то это меня совсем не волновало. Я даже рад был, честно говоря. Ес-ли бы он сидел совсем тихо, я бы заволновался, не за-дохнулся ли он там до смерти из-за этой ленты, которой вы заклеили его хлеборезку. Но не это самое удивитель-ное. Главное знаете что? Здесь было тихо, как в великий пост в Новом Орлеане! За всю ночь никто не появлял-ся! Последние слова он произнес торжествующим то-ном. - Мы сделали это, ребята! Сделали!