— Какого дьявола вы творите?! — гонщик в кожаном комбинезоне, являющимся частью экипировки, обращался не только к ней. Наверно, бо́льшая его злость должна была быть направлена на водителя, но вылезшему из машины Джеймсу явно было не до разборок.
Блондин обогнул авто, остановился только возле подбитого зада. Некоторые секунды он смотрел на оцарапанный сдавленный корпус, стоял с раскрытым ртом — видимо, защитная реакция, — а после, точно отойдя от первостепенного шока, прорычал азиату:
— Сука! Я только машину купил, а ты!..
— Ну? — гонщик даже бровью не повел. Он выступил вперед и призывно раскинул руки в стороны, показывая, что готов поссориться и покричать. А то и подраться. — Кто «я», а?
— Узкоглазый мудак, который газ от тормоза отличить не может, — прошипел Джеймс и, дрожа, присел на корточки перед мятым бампером. Провел рукой по образовавшейся неровности ни то с жалостью, ни то со страхом, и сверкнул гневно глазами. — Ты, что, решил на дворовой дороге гонки устроить?!
Агата едва сдержалась, чтобы не фыркнуть; минуты назад она говорила Джеймсу то же самое, чуть ли не задыхаясь, черт побери, просила сбросить скорость.
Только он ослеп от желания примчаться к прямой, украшенной лентой в черно-белую клетку, первым. Отчего теперь и стоял на середине «короткого пути» в окружении напуганной до трясущегося голоса Харрис, безумного гонщика и куска битого железа.
Картина маслом.
— Сказал участник стритрейсерских гонок, — парировал азиат. Девушка перевела дыхание, но не сдержалась — ребра сдавило — и истерично хохотнула. Безымянный гонщик запустил руку в волосы, словно думал вырвать их с корнем, а потом развернулся к Джеймсу и, схватив его за тиски кожаной куртки, поднял парня на ноги.
— Если уж решаешь жульничать, сученок, то делай это быстро и незаметно. Здесь всё решает скорость, а…
— Хей! — подала вдруг голос Харрис. Она вскинула голову и, распалившись за миг, сделала пару шагов навстречу стритрейсеру. — Не трогай его.
— Твой, что ли? — брюнет указал подбородком на Джеймса.
Парень какие-то секунды постоял, не дыша даже, но потом отпихнул от себя азиата и снова присел на колени перед авто. Явно за кучу металла переживал сильнее, чем за Агату, себя и совершенно чужого человека, втянутого во всю эту передрягу.
Харрис посмотрела на него и ушам не поверила, когда услышала скулеж. Только блондин действительно прослезился, и среди его жалких всхлипов Агата едва разобрала пару фраз, похожих на: «Меня отец убьет!» и «Теперь точно карту заморозит…».
«Да ну нет… Быть такого не может!»
В горле неприятно что-то заворочалось от отвращения и его слабости. Словно розовые очки, через которые девушка смотрела на этого «красавчика и мачо», разбились вдребезги, явив ей истинную сущность парня.
Он оказался папенькиным сынком, подумать только!.. Все оказалось таким тривиальным…
— Нет, — выдавила сквозь сжатые челюсти Агата и перевела все ещё чуть расфокусированный взгляд на гонщика. — Не мой.
Незнакомец закатил глаза, и Харрис изнутри как будто ушатом ледяной воды окатили. Внутренности сжались, как обычно бывало перед серьезным разговором с тетушкой; по сырой от испарины коже пробежались мурашки. Агата скрестила руки на груди, пересеклась взглядом с гонщиком и вдруг поняла, что сейчас её будут отчитывать:
— Вот и какого дьявола тогда шляешься здесь? Что, у тебя больше проблем нет никаких?
— Тебе-то какое дело? — нахмурила брови и сделала ещё шаг вперёд. Насколько она поняла, гонщик тоже сократил расстояние, принимая правила не озвученного вслух, но явного противостояния. — И не уходи от темы. Раз уж ты, по всей видимости, такой профи, то чего на обгон пошел? Не видел, что тут два авто не пройдут?!
— Раз тащились, как черепахи, то могли бы и прижаться к обочине, — ответил парень. У Агаты от услышанного рот приоткрылся. «Как черепахи»?! Да она чуть не померла от страха в чертовом спорткаре, а этот шумахер говорит, что они, оказывается, даже не быстро ехали!
— Впечататься в стену из-за тебя не очень хотелось, знаешь ли! — она подняла голос, хотя это и лишним было: в переулке тихо было, и кричать было не к чему. Только, наверно, это был единственный способ успокоиться, выплеснуть все эмоции; Агата не позволяла себе грубить незнакомцам, но, посмотрев в лицо смерти, плевать хотела на собственные правила.
Ей нужно было покричать. И чем громче — тем лучше.
Брюнет выразительно нахмурился; Харрис вдруг скосила глаза на его одежду, на комбинезон. Только сейчас поняла, что костюм для стритрейсерства у него был очень… видным. Агата не разбиралась в правилах уличных гонок, но прямо-таки чувствовала, что этот парень был далеко не новичком. На кожаной рубашке переливался рисунок солнца и краснолистного дерева, выполненный точно масляными красками. Похожий тип рисования очень нравился дядюшке Чарльзу, который даже коллекционировал такие японские творения.
— Головы на плечах у тебя нет, раз ни принять правильное решение не можешь, ни отвечать за свои поступки после. Все вы, американцы, такие…
— Я британка, — сказала почти с гордостью и снова выступила вперед; теперь приходилось задирать голову, чтобы смотреть гонщику в глаза.
— Британка? — гонщик вскинул брови и вдруг расхохотался. Так искренне и заливисто, что Агата даже растерялась.
Парень наклонился вперед, приближаясь к лицу Агаты. Волосы, своей растрепанностью напоминающие большое гнездо, упали на лоб Харрис; ментоловое дыхание коснулось щеки девушки, вдруг заставив вспыхнуть.
— Так и где же, тогда, твоё британское хладнокровие и чопорность?
Светловолосая вздрогнула, будто оказалась этим вопросом загнана в угол, но не позволила себе попятиться назад. Ещё чего не хватало! Кровь чуть сильнее обычного застучала в висках, когда Агата раскрыла рот, чтобы ответить:
— Знаешь… — но остаток её фразы оказался заглушен ревом мотора.
«Что э… Нет-нет-нет!..»
Девушка обернулась, не веря, что мысль, появившаяся в её подсознании кадром из слайд-шоу, воплощалась в реальность. Только, увы, красный автомобиль с разбитым задом стал разворачиваться, готовый в любой момент вылететь из переулка. Горячие от недавнего дрифта шины скрипели по асфальту, запахло горьким токсичным дымом. Агата сделала несколько шагов к спорткару с глупо вскинутой ладонью.
Хотелось крикнуть вслед Джеймсу пару ласковых, но их было так много, что Харрис даже растерялась и просто посмотрела вслед уехавшему авто с раскрытым ртом и выпученными глазами.
За её спиной весело рассмеялись:
— Что-то, всё-таки, вечно. С наступлением полуночи карета превращается в корыто, кучер — в крысу, а Золушка остается ни с чем.
От проведенной гонщиком аналогии у Агаты под легкими затянулся тугой жгут, превращающий попытки дыхания в пытку. Злость на все происходящее хотела вырваться наружу, но какой-то невидимый барьер мешал Харрис выплеснуть эмоции. Нервные окончания искрили и горели.
Она повернула голову чуть ли не со скрипом и, не задерживая взгляда на хитром довольном лице азиата, бросила через сжатые зубы желчное:
— Да пошел ты.
И направилась к выходу из переулка, стуча каблуками и проклиная день седьмого октября. Азиат остался в переулке в гордом одиночестве.
========== 3. ==========
Нью-Йорк, 2018
Заметно похолодало, но Агата не обращала на это особого внимания. Перед глазами до сих пор проскакивали картины столичных переулков, мелькающие миллионом вывесок, а в ушах гудел ветер и мотор подбитой машины Джеймса. Чего уж там, в миг столкновения Харрис даже со всеми родными и друзьями мысленно попрощалась, попросила не поминать её лихом… Поэтому теперь, когда жуткая гонка осталась позади, девушка даже получала какое-то удовольствие от прогулки по ночному городу. Плечи мерзли, вынуждая Харрис обхватывать себя руками.