Она кидает гроссбух на бумаги и отпихивает все к дальнему краю стола.
– Мороженое и, может быть, посмотрим на новые шляпки у миссис Эммет. То что нужно.
Быстрым движением она закрывает секретер на ключ.
Тоби бежит впереди нас, полы его коричневого поплинового сюртучка развеваются. Он нашел длинную палку и раскручивает ее над головой, словно меч. Наши зонтики только украшают, но не защищают от солнца. Кэти обмахивает лицо веером. Ее щеки и шея побагровели. Серо-горчичное платье из шотландки слишком плотное для такой погоды. Наши юбки качаются при ходьбе, поднимая клубы пыли.
– Мороженое в городе. Знаешь, мы могли бы наколоть целую миску льда, у нас же ледник.
Прищурившись, Кэти смотрит на незасеянные поля на ферме Хамфри за кленовыми деревьями. Окна дома черные. Два сына вдовы Хамфри отдали свои жизни в одном из первых сражений. Спотсильвания. На двери так и висит черный бант. Вдова выходит из амбара и, направляясь к курятнику, поднимает руку в знак приветствия. Мы также приветствуем ее. Кэти снова обмахивается веером.
– Ей бы в город переехать. Было бы легче.
– По-твоему, она оставит землю, где родились ее мальчики?
– Она же получает за них пенсию.
– Недостаточно, чтобы отказаться от всего этого. Пенсии едва на еду хватает. Я отдаю тебе пенсию за Бенджамина. Ты же ведешь счета.
– Что ты такая резкая?
– А ты что глупости говоришь?
Я оттягиваю воротник платья. Кружево рвется – невзначай зацепила ногтем.
– Зайду на неделе, узнаю, нужна ли ей помощь.
Тоби тыкает палкой в твердую землю, давит панцири цикад – они устилают землю, прилипли к каменному забору, коре деревьев. Кэти берет меня под руку, подталкивает плечом. Будто мы подруги, будто воспоминания о Лидии можно отбросить в сторону, в траву. Она моргает, взглянув на меня, она знает, что я считаю ее узурпаторшей. Возможно, мне не стоит судить ее так строго. Наоборот, надо выразить признательность за то, что она (с такой легкостью, с такой радостью) бросилась на помощь Лайонелу и Тоби. «Я позабочусь об этой маленькой семье, – написала она вскоре после похорон Лидии. – Продолжай свое благородное дело».
– Извини, – говорю я. – Жарко. Ты знаешь, что меня это утомляет.
– Я тебя прощаю.
Она поворачивает зонтик к солнцу, так что цветочный узор кружева повторяется на дорожке. Выглядывает из-под рюши и спиц и говорит:
– Надо было шляпку надеть.
– Можешь купить шляпку у миссис Эммет.
Она пожимает плечами, веер свисает с руки.
– И тебе новая шляпка не помешает. Но соломенная тебе идет. Хоть она и черная.
Деревья редеют, оставляя грунтовую дорогу беззащитной перед солнцем. Вдоль дороги обшитые досками дома, между ними на веревках сушится одежда. Нижние юбки, и рубашки, и детские платьица. У столба – пока пустая плетеная корзинка для белья. Справа – бутылочно-зеленый пруд при лесопилке. Дом Терренса Маркама отражается в воде, точно белый камень. Отражение такое четкое, что кажется – можно наступить на него и скользить до самой лесопилки на том берегу. Вода переливается через ворота мельницы в канал, обдавая нас холодными мелкими брызгами.
– Здесь ничто не меняется.
– Станцию построили в Хэрроуборо. А промышленность идет за железкой.
Конгрегационалистская церковь[5] сияюще-белая, а дверь черная, будто церковь знает, что души людей черно-белые. Каурый конь свесил голову из стойла на почтовой станции. Посмотрев на ступеньки церкви, он покачал головой и заржал.
Мы останавливаемся у магазина всякой всячины, где на крылечке и лестнице выставлены оловянные бачки, грабли и плуг. Магазинчик миссис Эммет расположен по соседству. Темно-серый кот со свалявшейся шерстью устроился в тени стиральной доски. Прошипев на Тоби, он тянется головой к его ладони.
– Не трогай его, – говорит Кэти, подбегая к Тоби, и хватает его за руку. – Теперь придется тебе руки мыть.
Она тащит его к колонке у магазина, засовывает руки под кран и давит на рычаг, пока из крана не начинает изрыгаться вода.
– Такие мерзкие животные разносят смертельную заразу. Ты же не хочешь умереть от нее, правда?
Я поднимаю палку, которую мальчик бросил ради несчастного кота, подхожу к ним. Лицо у Тоби побагровело, лишь губы бледные.
– Только давай без истерик, – говорит Кэти, отходя от колонки и стряхивая воду с юбки. – Ты же знаешь, что тогда бывает.
Он моргает. Прижимает руки к бокам, шевелит пальцами.
– Я не буду капризничать.
– Хорошо. – Кэти улыбается и берет его за руку. – Положи палку, Мэрион. Она ему не нужна.
Тоби тащится за Кэти, ждет на площадке, пока она открывает сетчатую дверь.
5
Протестантская церковь в кальвинистской традиции, каждая община конгрегационалистов автономно решает свои дела.