Янг решил отклонить предложение министерства иностранных, дел. Он испытывал сильное переутомление. 15 мая Янг попросил предоставить ему отпуск без сохранения содержания на шесть месяцев, «для того чтобы отвлечься и отдохнуть от официальных обязанностей всякого рода». Этот жест, в сущности, был донкихотским, ибо по уставу министерства иностранных дел ему полагалась половинная оплата. Лорд Керзон был не настолько благороден, чтобы напомнить Янгу соответствующий пункт устава. Мелочное злопамятство, которым он славился по отношению к сотрудникам рангом ниже его, возобладало над остальными чувствами лорда. В письме, посланном 10 июня, — потребовалось почти четыре недели, чтобы его состряпать, — Янгу от имени Керзона сообщалось не только о предоставлении шестимесячного отпуска без сохранения содержания, но и о том, что «этот период не будет ему зачтен при исчислении будущей пенсии». С этого момента Янг потерял не только источник доходов, но и право на получение пенсии. В сущности, он был британским гражданином, свободным от обязательств перед каким-либо официальным институтом, и менее всего перед министерством иностранных дел. Но он всячески избегал любой общественной деятельности.
Однако в течение лета планы союзников о соединении их вооруженных сил на севере России с армией Колчака, наступавшей с востока, потерпели полный провал. Мало того, что продвижение их сил, как уже говорилось выше, было остановлено сравнительно недалеко от Архангельска, среди русских воинских частей, созданных под эгидой союзников, произошло несколько бунтов, в ходе которых были убиты британские офицеры. В американских частях также наблюдались несомненные признаки недовольства. К тому же Красная Армия нанесла Колчаку тяжелое поражение, и части его войск повсюду отступали. Более того, выяснилось, что несколько новых батальонов, направленных в мае из Англии в Архангельск якобы для помощи при эвакуаций английских частей, в действительности предназначались для пополнения сил союзников. Вместо подготовки к эвакуации предполагалось продолжать кампанию на протяжении зимы 1919/20 года. Поэтому движение «Руки прочь от России!» в Англии стало расширяться, особенно после того, как конференция лейбористской партии в конце июня приняла резолюцию, которая призывала объединить усилия с Британским конгрессом тред-юнионов и положить конец интервенции, «используя все возможности»[152].
В этой ситуации, полагая, что он находится на положении частного гражданина, Дуглас Янг 6 августа 1919 года написал письмо премьер-министру Ллойд Джорджу. Он сослался на все свои телеграммы министерству иностранных дел в июне и июле 1918 года, когда он «защищал интересы Британии в качестве консула Его Величества в Архангельске и ощущал в полной мере ответственность за свои действия». Янг напомнил, все случилось так, как он и предупреждал. Далее он писал: «Положение войск союзников в Архангельске, по-видимому, вызывает большое беспокойство правительства Его Величества. Я убежден в том, что Советское правительство не имеет намерения наносить союзническим войскам какой-то военный разгром; мирная эвакуация означала бы моральную победу Советской России, которая бы полностью ее удовлетворила. Решение о такой эвакуации, по крайней мере на словах, было принято правительством Его Величества, и, следовательно, нет препятствий для его осуществления. Однако отправка новых войск в Россию и безуспешная попытка, о которой сообщается в сегодняшних газетах, оккупировать Онегу являются не чем иным, как проявлением нашей агрессии, что влечет за собой ужасающее кровопролитие и разрушения. Эта агрессия может рассматриваться как провокация и приведет только к тому, что большевистское руководство потеряет всякое терпение и начнет действовать вопреки собственным и нашим интересам».
Вот уже более года, продолжал Янг, «мой голос звучит подобно гласу, вопиющему в пустыне. Министерство пренебрегает мной и считает довольно опасным безумцем, а коллеги по дипломатической службе относятся ко мне как к „славному парню с причудами“».
Но даже в теперешнем своем положении Янг готов предложить свои услуги для обеспечения бескровной эвакуации. Он считает ее пока что возможной. Рискуя жизнью, он может попытаться попасть через Архангельск в Вологду или даже Москву. Янг готов пойти на этот риск «не ради правительства, чья слепота и безрассудство в основном способствовали возникновению теперешней ситуации, а во имя интересов моей родины, чувства гуманизма и всеобщего мира». Британские генералы и адмиралы до сих пор явно терпели неудачу в России, но не потому, что они плохо знают свое дело, а потому, что «они совершенно не разбираются в психологии другого народа». Янг приложил копию своего письма министерству иностранных дел от 4 марта.