Ну, а ежели наденешь две ежовых рукавицы,
И возьмёшь себя ты в руки, так навалится тоска,
И тогда одна надежда — их приказу подчиниться,
Чтоб не сдохнуть здесь от скуки и верёвку не искать.
Почему они такие: хочешь ты или не хочешь,
Только шаг — и ты во власти непонятных добрых сил.
Помнишь горы золотые? Помнишь песенные ночи?
Ты тогда вверялся страсти и пощады не просил.
Почему вернее счастья их крутые повороты,
Что седою паутинкой оседают на лице?
Разве можно верить страсти, наплевав на все заботы,
Умываясь тонкой льдинкой со щетинкой на торце?
Удивительные штуки эти реки и дороги!
Только шаг — и ты во власти непонятных добрых сил.
Не бери себя ты в руки, уноси скорее ноги
В ту страну, где верил страсти, и пощады не проси!
Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда
Остались за спиною горы
Зубчатой призрачной стеной.
Мне дым в лицо пускает город,
И ненавистный, и родной.
И пожелтевшие аллеи
Вдогонку сумрачно глядят,
И сожаленья, сожаленья
Ночами душу бередят.
Горьки осенние уроки,
Тверды шершавые углы,
Но тихо выплывают строки
Из этой мороси и мглы,
Из одиночества, из лени,
Из не поставленных задач,
Из этих самых сожалений,
Из этих самых неудач.
И вовсе не монументальны,
Зато правдивы до конца,
Мои стихи документальны,
Как слепок с моего лица.