Мы сели в машину, и я выехал со стоянки. Дэвид включил обогреватель. Целую минуту гул теплого воздуха был единственным звуком в салоне. Я уже стал думать, что Дэвид и не собирается ничего рассказывать. Мне хотелось, чтобы он сам заговорил, так ему было бы легче, но он не сделал этого.
— Что случилось, Дэвид?
На какой-то момент я проделал обратный путь во времени. Дэвид попал в беду, и мне предстояло спасать его, одновременно решая, что с ним делать дальше. Он разбил автомобиль, он задержался на улице слишком поздно. Но ничего подобного никогда не случалось. Я спасал Дэвида впервые в его жизни.
— Я сам не понимаю этого, — сказал он.
Дэвид смотрел прямо перед собой в ветровое стекло, будто что-то заметил впереди на дороге, только никак не мог разобрать, что именно.
Я кивнул.
— Расскажи мне.
Он начал говорить так, словно целую вечность пробыл в заключении и лишь теперь получил возможность рассказать свою историю. Я слушал его с минуту, затем съехал на обочину и остановился. Дэвид посмотрел на меня с удивлением.
— Послушай, Дэвид. Отныне я представляю тебя. Все, что ты доверишь мне, никуда дальше не пойдет. Так расскажи мне обо всем, пока это свежо в твоей памяти. Абсолютно обо всем. Не бойся, это никак не сможет повредить тебе.
— Это правда, — сказал он. — Я сидел за своим столом. Было семь часов или около того, я не знаю, все остальные уже ушли. Завтра я собирался выступить перед президентом компании с предложением об уменьшении срока нашей подготовки за счет сокращения рабочего времени инструкторского отдела. Естественно, это должно было обрушить на мою голову гнев инструкторов, поэтому мне хотелось наверняка убедиться, что все мои расчеты верны, прежде чем я сделаю доклад. Я уже сто раз просмотрел его.
Это звучало очень похоже на правду. Дэвиду было двадцать три года, но он отнюдь не выглядел юнцом. Он был самым серьезным из всех молодых мужчин, которых я знал.
— Я даже не заметил ее, пока она не остановилась прямо напротив стола. На какое-то мгновение я даже испугался от неожиданности, пока не разглядел, что это одна из наших уборщиц. Я сказал ей: «Привет, Менди!»
— Ты знаком с нею?
— Да, я знаю ее по имени, но всего лишь настолько, чтобы сказать «привет». Менди Джексон. Она чернокожая. Но она не произнесла ни слова. У нее с собой была ручная тележка, ну ты знаешь, с парусиновым мешком, со шваброй и со всем прочим. Я думал, что ей, вероятно, понадобилась мусорная корзина. Начал искать ее под столом.
— Ты сидел в своем кабинете?
— Нет, в приемной. Я работал с секретарским процессором. Но я хочу сказать, что мы находились на двенадцатом этаже. Я думаю, на всем этаже уже больше никого не было.
— Итак, она сказала….
— Она ничего не говорила. Просто стояла напротив письменного стола и смотрела на меня.
— Это молодая женщина?
Я снова включил мотор. Ночь превратила окна машины в черные экраны. Я попытался мысленно проиграть на них всю эту сцену.
— Нет, — ответил Дэвид. — Ей, похоже, лет тридцать пять. Понимаешь, вся такая тонкая. Ну, вроде бы… не знаю, как это назвать.
Должно быть, у него едва не вырвалось слово «симпатичная».
— Мне кажется, я сказал ей что-то наподобие «Да?», или «Могу я вам чем-то помочь?», или что-то вроде, а она подняла руки — на ней была такая униформа — белая блузка и черная юбка, — она подняла обе руки, схватилась за блузку и сдернула ее с себя.
Пуговицы разлетелись буквально во все стороны. Потом она положила одну руку себе на плечо. Знаешь, вот так вот спереди, словно сама себя гладила, но потом вдруг, не издав ни звука, вонзила в тело ногти и основательно расцарапала кожу. На ее руке и плече появились четыре кровоточащих полоски, но это казалось совершенно нереальным, потому что она даже не…
— Неужели ты даже не шевельнулся, чтобы помочь ей?
— По-моему, я это сделал. Кажется, это произошло, когда я поднялся с кресла. Но стоило мне встать, она начала кричать.
— Что кричать?
Какое-то мгновение Дэвид не отвечал.
— «Насилуют», — произнес он наконец. — Она начала кричать: «Помогите! Насилуют!» Но она словно бы знала, что поблизости никого нет, потому что даже не стала особенно повышать голос.
— Она по-прежнему ничего тебе не говорила?
— Нет.
Взгляд Дэвида был устремлен вперед. На меня он не глядел. Недавно пережитая сцена снова разыгралась перед ним.
— Но она пристально смотрела на меня, даже с какой-то злобой. Так, будто я был для нее самым ненавистным человеком в мире. Так, будто она могла меня убить.