— Где ты работаешь, Менди?
— В «Гранд-билдинг» на Луп. В этом здании десять или двенадцать разных компаний.
— И в чем заключаются твои служебные обязанности в «Гранд-билдинг»?
— Я уборщица.
— А чем ты еще занимаешься, помимо работы и воспитания детей?
— Я учусь в университете Тринити. Мне осталось немногим больше двух лет.
Я попытался прочитать что-нибудь по лицам присяжных и не смог. Не знаю, с чего они взяли, что должны выглядеть абсолютно безучастными во время свидетельских показаний, но обычно они так и делали.
— Ты работала тринадцатого апреля этого года?
— Да, мэм.
— В какое время?
— Я была на работе утром того дня, а потом вернулась туда ближе к вечеру. Словом, в тот день я работала допоздна. Обычно я этого не делаю. К этому времени я стараюсь быть дома, чтобы поужинать вместе со своими детьми.
— Знаешь ли ты человека по имени Дэвид Блэквелл?
— Да.
Очень сухо. Теперь она уже не смотрела на Дэвида, она смотрела исключительно на Нору, руководимая ею. Голос ее был так ровен, как я только мог надеяться.
— Он тоже работает в «Гранд-билдинге»?
— Да.
— Ты была с ним в дружеских отношениях?
Свидетельница издала звук, выражавший ее недоверие к серьезности вопроса.
— Я уборщица. А он сотрудник компании.
Мне понравилась ее обидчивость.
— Ты убирала кабинет мистера Блэквелла в тот вечер?
— Да. Этот кабинет оставался одним из последних, которые мне еще предстояло убрать.
— Сколько было времени, когда ты пришла туда?
— Часов восемь, вероятно. Может быть, больше.
— Много ли людей находилось в здании в тот вечерний час?
— На том этаже — ни одного человека. Я очень удивилась, увидев там кого-то.
— Какой это был этаж?
— Я не совсем уверена. Один из верхних.
— Этот этаж был хорошо освещен?
— Да.
— Там было светло, как днем?
— В некоторых комнатах горел свет. В некоторых было темно. По-разному.
— А что касается кабинета Дэвида Блэквелла? Опиши нам его офис, пожалуйста.
Ее взгляд поднимался все выше по мере того, как она вспоминала внутренний вид помещения. До сих пор это было единственным подтверждением, что Менди Джексон свидетельствует скорее по памяти, чем рассказывает заученное наизусть.
— Там большая главная комната с картотечными шкафами и двумя письменными столами секретарей. Позади три кабинета поменьше, и у каждого своя дверь. В тот вечер свет горел только в большой комнате, поэтому было немного темновато.
— А в тех кабинетах, которые поменьше?
— Двери двух были закрыты, в третьем было темно, но дверь его была открыта.
— Скажи, Дэвид Блэквелл, тот человек, о котором мы говорили, присутствует сегодня в этом зале.
— Да.
— Не могла бы ты как-то указать нам на него, назвав какие-либо предметы его одежды, так чтобы мы поняли, кого именно ты имеешь в виду?
Она указала:
— За тем столом. Он в синем костюме и полосатом галстуке.
Нора обратилась к судье Уотлину с просьбой, чтобы в протоколах суда было отражено, что свидетельница опознала обвиняемого. Судья разрешил сделать это. Некоторые обвинители предпочитают дождаться, когда пострадавшая закончит свои показания, и лишь потом просят ее идентифицировать обвиняемого. Нора сделала это раньше и по вполне понятным соображениям. Она больше не хотела упоминать о Дэвиде как о мистере Блэквелле.
— Где находился обвиняемый, когда ты вошла в офис?
— Сначала я его не заметила. Я зашла за один из секретарских столов, чтобы достать мусорную корзину. Когда я потянулась за ней, то услышала позади какой-то звук, я обернулась… и, вероятно, вскрикнула, потому что он напугал меня. Я не знала, что в комнате кто-то есть.
— Где стоял обвиняемый?
— В дверях маленького кабинета. Было темно, поэтому я не могла видеть его лица.
— Он что-нибудь сказал?
— Он сказал: «Все в порядке, Менди, это всего лишь я». Что-то наподобие этого.
— Ты узнала его голос?
— Не совсем. Но я догадалась, кто это, по тому, в чьем офисе была и как этот человек выглядел.
— Как он выглядел, Менди? Во что он был одет?
— Он был в костюме, но без пиджака. Он выглядел немного… ну, словно для него это был долгий день.