— Сказал он еще что-нибудь?
— Он сказал что-то вроде того, что рад меня видеть, потому что ему надоело быть единственным живым существом во всем здании.
— А что ответила ты?
— Я сказала, что уже слишком поздно для того, чтобы люди работали, в это время им следует быть дома со своими семьями.
— Он по-прежнему стоял в двери?
— Да. Только он прислонился спиной к косяку. Его голос звучал как-то странно.
— В чем заключалась эта странность, Менди?
— Как будто он был пьяным или невыспавшимся.
— Что произошло дальше?
— Я наклонилась снова, чтобы вытащить мусорную корзину и отнести ее к своей тележке. А он сказал: «Оставь это, почему бы тебе не отдохнуть?»
Нора ничего не записывала. Она вся подалась вперед, заинтересованная, будто слушала рассказ своей подруги. Она задала свидетельнице сторонний вопрос, именно так, как иногда это делают подруги, беседуя между собой:
— Как ты была одета, Менди?
— На мне было что-то вроде униформы, которую нас там заставляют носить. Просто черная юбка и белая блузка.
Нора извлекла названные предметы из бумажного мешка, который стоял у ее ног. Затем она отнесла эти вещи к столу секретаря суда, где к ним прикрепили опознавательные ярлычки. Присяжные выпрямились в своих креслах. Наконец-то для них появилось нечто, на что можно было посмотреть, а не один только монотонный гул свидетельских показаний.
— Это зарегистрированные обвинением вещественные доказательства номер восемнадцать и номер девятнадцать, Менди. Скажи нам, что это за предметы.
— Юбка и блузка, которые я носила.
— Они сейчас находятся в том же состоянии, в каком были, когда ты вошла в тот офис?
— Нет, мэм. На блузке не хватает нескольких пуговиц, а на юбке сорвана молния.
Она снова взглянула на Дэвида. На этот раз ему удалось не отвернуться.
— Ваша честь, я предъявляю это в качестве доказательств, — сказала Нора.
Генри был на ногах, прежде чем она передала ему эти вещи.
— У защиты нет возражений.
— Доказательства принимаются, — скучающим голосом объявил Уотлин.
Он воспринимал все это как составную часть судейского долга.
Нора все еще не передала вещи присяжным. Она оставила их на полке напротив судейской скамьи, они выглядели сильно помятыми. Нора продолжила опрос.
— Итак, обвиняемый предложил тебе сделать перерыв. Что ты ему ответила?
— Я сказала, что очень занята. Хочу закончить работу.
— И что тогда сделал он?
— Я стояла рядом с тележкой, высыпая мусорную корзину, и он подошел ко мне сзади. Я даже не слышала его шагов, поэтому сразу отскочила в сторону.
— Почему? Он прикоснулся к тебе?
— Он взял меня за руку. Прямо под локтем. И я снова отшатнулась. Тогда он сказал: «Чего ты испугалась?»
— Ты была напугана?
— Честно говоря, он заставил меня понервничать, подойдя так незаметно и стоя так близко. Но я не особенно испугалась его.
Миссис Джексон выглядела намного скованнее, чем когда только поднялась на свидетельский помост. Норе тогда удалось ее успокоить — безусловно, чуть больше, чем того хотелось обвинению. Нора вновь начала создавать необходимое напряжение.
— Он все еще держал тебя?
— Я отдернула руку, когда он меня напугал, но он снова взял меня за локоть.
— Ты опять вырвалась?
— Я отступила назад, но и он отошел вместе со мной. Он по-прежнему стоял очень близко.
— Говорил ли он еще что-нибудь?
— Он сказал, что мне нужно немного посидеть с ним. Сказал, что я, должно быть, устала. Я ответила, что действительно чувствую себя уставшей, поэтому и хочу побыстрее закончить работу и пойти домой. Он сказал… я подумала, что это очень странно, но я не поняла, что он имел в виду… Он спросил меня: «Ты всегда идешь домой в конце дня?»
Лоис по-прежнему держала мою руку. Я не замечал, что она сжимает ее все сильнее, пока внезапно она не встала рядом со мной. Я поднял на нее глаза, на мгновение испугавшись, что она собирается устроить сцену. Но Лоис на меня даже не взглянула. Она взяла за руку Дину, и они вместе направились по проходу между рядами к двери. Когда они торопливо удалялись, Дина все оглядывалась назад, стараясь услышать еще что-нибудь. Шляпка на ее голове съехала набок.
После их ухода я оказался рядом с Викторией. Она не подвинулась, чтобы сократить расстояние между нами, я тоже не стал этого делать. Я взглянул на ее профиль. Красивая девушка, эта Виктория. Дэвид встречался с нею еще со школы, но мне так и не довелось как следует узнать ее. Я понятия не имел, что происходило под этим чистым и упругим лбом. Виктория смотрела на свидетельницу. Единственным выражением, которое, как мне подумалось, я сумел прочитать на ее лице, было презрение, но и это так походило на обычное выражение Виктории, что я вовсе не был уверен в том, к чему оно относилось.