Я пропустил пару фраз из показаний свидетельницы и увидел как Дэвид медленно покачивает головой из стороны в сторону. Генри снова коснулся его колена, и Дэвид успокоился.
— Он встал за моей спиной и положил руки мне на плечи у самой шеи. Он начал сжимать свои пальцы. Сказал, что делает мне массаж. Предложил пойти с ним в его кабинет, где есть кушетка.
— К тому времени, — спросила Нора, — появились у тебя какие-то догадки насчет того, что происходит?
Пока я все еще пытался решить, не заслуживает ли этот вопрос опротестования, Генри уже выступил с протестом:
— Ее возможные предположения о том, что происходит, не имеют отношения к делу.
— Безусловно, это относится к делу, ваша честь. Она находилась там. Ее впечатления — единственное, с помощью чего мы обязаны показать присутствие слабо выраженной угрозы…
— Впечатления не являются доказательством, — возразил Генри.
— Я поддерживаю протест, — сказал судья.
Оба сели на свои места. Менди Джексон начала:
— Я знала, что он…
Прежде чем Генри успел остановить ее, это сделала сама Нора:
— Нет, Менди, судья постановил, что ты не можешь отвечать на тот вопрос. Вместо него я задам тебе другой. Ты что-нибудь сказала в ответ на предложение обвиняемого сделать тебе массаж?
— Я вывернулась из его рук и встала по другую сторону тележки. Начала откатывать ее назад. Я сказала ему, что вернусь убирать его офис попозже.
— Ты была напугана в тот момент?
— Не то чтобы до смерти. Я просто подумала, что будет лучше, если я уйду.
— И что сделал он?
— Он рассмеялся. Сказал: «О, не волнуйся!» — и еще, что он больше не станет меня беспокоить. И ушел. Мне тоже тогда надо было уйти.
Генри начал делать соответствующую запись. Нора опередила его.
— В таком случае, почему же ты не ушла, Менди?
— Я решила, что все это закончилось. Подумала, что он позабавился и теперь оставит меня в покое. Кроме того, мне нужно было закончить уборку. Я не хотела, чтобы он или еще кто-то на меня жаловались.
— Ну, ладно, и что же ты сделала?
— Я вытряхнула мусорные корзины и включила пылесос. Мистера Блэквелла я больше не видела. Я заключила, что он опять вернулся в свой кабинет. Я побыстрее убрала в двух других кабинетах и пыталась решить, стоит ли мне идти в его. Зачем напрашиваться на неприятности? Но затем я увидела, что он сам вытащил свою мусорную корзину из-под стола, так что теперь она стояла прямо за открытой дверью. Я подумала, что таким способом он предлагает мне перемирие, намекая, что я могу просто высыпать мусор и быть свободной. Поэтому я вошла, чтобы взять ту корзину.
Она вздохнула. Нора остановила ее прямо на этом месте, сделав небольшую паузу на случай, если кто-то из присяжных еще не успел вникнуть в рассказ Менди. Когда все они замерли в ожидании следующего вопроса, Нора задала его:
— Где был обвиняемый?
— Он стоял прямо за дверью. Как только я вошла, он схватил меня. Сказал: «Ну что, передумала, а?»
— Как он тебя схватил?
— Точно так же, сзади, вцепившись руками в мои плечи возле шеи. Я опять попыталась вывернуться, но он держал меня слишком крепко. Я подняла руки и попробовала разжать его пальцы, но и это мне не удалось. Он держал меня так до тех пор, пока я не перестала вырываться, затем навалился на меня прямо сзади.
— Прижавшись своим телом к твоему?
— Да, он обхватил меня руками и дышал мне в ухо. Я могла чувствовать.
— Чувствовать что? — спросила Нора.
Это был критический момент, та точка, где судебные дела разваливаются из-за того, что показания свидетельницы оказывается несостоятельным. Она должна была воспроизвести эмоциональное напряжение сцены и описать ее в деталях. Она не могла сказать об этом в общем, не могла попросту заявить: «Он изнасиловал меня». Она обязана была дать детали, разбить этот акт на его составляющие. До этого момента Менди не проявляла каких-либо эмоций. Она говорила немного быстрее, но все же держа себя под контролем. Ее стиснутые кулаки лежали перед нею на перекладине барьера.
— Все его тело, прижатое к моей спине. И к моему… моим ягодицам.
— Сказал ли он еще что-нибудь?
— Он сказал: «Разве этот задний массаж тебе не приятен?» И он сунул руку за пояс моей юбки. Я попыталась вытащить его руку и одновременно повернулась. Он резко дернул за юбку, и как раз тогда на ней сломалась молния.