Возможно, я и слышал, но для этого мне требовалось покопаться в своей памяти.
— Не было ли у нее какой-то обиды на тебя? — спросил я. — Не сделал ли ты чего-то такого, что могло ее так взбесить?
— Вряд ли я когда-нибудь даже разговаривал с нею.
— Не было ли у нее каких-то неприятностей по работе, в которых она могла бы винить тебя?
— Я не занимаюсь контролем за деятельностью обслуживающего персонала, отец. Если у нее и были какие-то неприятности, то я едва ли услышал бы об этом. Разумеется, я никогда на нее не жаловался. И в любом случае — разве подобная реакция не была бы несколько чрезмерной?
— Я просто пытаюсь понять.
Небольшая пауза поглотила часть погруженной во мглу дороги.
— Я прошу прощения, — в конце концов сказал Дэвид. — Я понимаю, что это неправдоподобно.
— Нет, я верю тебе.
Но вместе с тем я представил, как звучит вся эта история со стороны, как могут воспринять ее судья и присяжные.
— Мы должны узнать об этой женщине все, — сказал я. — Может быть, она психически ненормальная. Может быть, она проделывала такое и раньше.
Я возлагал надежды на Господа.
Дэвид кивнул. Он становился сонным, как я и ожидал. Мир превращался для него в фантастическое сновидение. Ночь, тюрьма, сумасшедшая женщина, теплые, успокаивающие волны из обогревателя — все это убаюкивало Дэвида, заставляя поверить, что ничего не было, потому что случившееся было слишком странным, чтобы могло произойти в действительности.
Поворот на подъездную дорогу пробудил его. Мигая, Дэвид смотрел на свой дом. Наконец он похлопал себя по карману брюк, и звон ключей убедил его в реальности происходящего.
— Па… — начал он, не глядя на меня.
Я ободряюще кивнул.
— Я был страшно напуган, — сказал Дэвид, — пока не увидел там тебя. После этого я решил, что все будет о'кей. Я не знаю, как выразить тебе мою благодарность.
Вероятно, это была истинная правда. Язык его стал официальным, что создало между нами дистанцию. Я прижал Дэвида к себе, прежде чем он успел уклониться.
— Все и будет о'кей, — сказал я, произнеся эти слова в его волосы, как делал, когда Дэвид был еще мальчишкой.
— Я знаю. Я не волнуюсь.
Он успокаивал меня:
— Меня не могут обвинить в чем-то, чего я не делал. В конце концов, ты ведь окружной прокурор.
Что я мог сказать ему? Сам-то я уже понимал, что это могло причинить ему больше вреда, чем пользы.
Глава 2
К тому времени, когда я вышел из автомобиля перед собственным домом, ночь уже достигла того часа, в который рождается ощущение, что лишь очень немногие разделяют с тобой удовольствие от свежего ночного воздуха. Прежде чем я сделал второй шаг, Лоис уже стояла в дверях.
— Все хорошо. Он дома, — буркнул я.
Устало я прошел мимо нее. Ни приветственного поцелуя, ни радушного прикосновения. Хотя нельзя сказать, чтобы я заслуживал их.
— Расскажи мне, — попросила она.
Я долго колебался, понимая, насколько изменится сцена после того, как я заговорю.
— Позволь мне взглянуть на Дину.
Я сбросил по пути куртку, и, пока проходил сквозь слабо освещенную гостиную и коридор, глаза мои снова привыкли к темноте, так что когда я добрался до спальни, то ясно разглядел дочь. Она совершенно безмятежно лежала на спине именно так, как ее уложили, — с руками поверх одеяла.
Я ощутил прикосновение к плечу.
— Дэвид… — сказала Лоис.
Я последовал за нею на кухню.
— Он не пострадал, — быстро проговорил я. — Его отпустили под залог. Теперь в ближайшее время ничего не случится.
— Его арестовали. Это не было ошибкой? Да за что же, Господи?
— Лоис, послушай, это просто безумие. Позволь мне…
— За что, Марк?
— За изнасилование.
Конечно, я не ожидал, что она упадет в обморок, как мать викторианских времен, но то, как она на это отреагировала, удивило меня не меньше. Она рассмеялась.
— Ну, я надеюсь, ты действительно выручил его. Все, что у них может быть, — это какое-нибудь старое дело и кто-то по фотографиям решил, что он похож на разыскиваемого.
— Не совсем так.
Я пересказал ей историю Дэвида, но не для того, чтобы совершенно опровергнуть то, что предположила она, а лишь самое главное: женщина из его офиса фальсифицировала изнасилование. Лишенная деталей, история выглядела не так безнадежно. Пока я рассказывал, Лоис начала готовить кофе. Движения ее были почти автоматическими; по-видимому, уже наступило утро. Веселье покинуло Лоис так быстро и так решительно, что это не могло быть реальным. Когда я закончил, обступившую нас тишину нарушили лишь бульканье и посвистывание кофеварки. Лоис молчала целую минуту. Когда она наконец заговорила, в тоне ее слышалась настойчивость.