Сенджу собственнически обхватил поперек груди, не давая отстраниться.
На то, чтобы отдышаться, потребовалось время. Кровь ещё закипала, но способность здраво мыслить уже вернулась. И не только к нему. Разжав объятья, Буцума откатился в сторону, хотя атаковать не спешил.
— Хорошо… — протянул Учиха, довольно потягиваясь.
Сенджу придавил взглядом, как камнем, вздохнул, но никаких действий больше предпринимать не стал. Решив считать это согласием, мужчина продолжил.
— Я хотел поговорить о политике даймё. Не поверю, что ты не понимаешь, к чему это всё ведёт. – Шевелиться было лениво, но Таджима заставил себя подпереть голову руками, чтоб лучше видеть собеседника. — Наши кланы просто перестанут существовать. Во всяком случае, как шиноби.
— Хочешь сказать, что у власти находится идиот, собственноручно подрывающий силу своей страны? — всё же нарушил молчание Буцума.
— Качество можно заменить количеством. Мы оба были на церемонии. Даймё нас боится. Пусть и старается этого не показывать. — Таджима тихо порадовался, что диалог всё же начался. — Но уже сейчас видно, что он благоволит тем, кого легко контролировать. Малые кланы без кекке-генкая. Хьюга, которые страшны лишь в ближнем бою. Хатаке, похоже, сами не определившиеся до конца, шиноби они или самураи. Клан Сарутоби почти готов принести вассальную клятву, чувствуя выгоду. Шимура присоединятся, не желая терять позиции. Хагоморо, и те уже приняли предложение.
Буцума промолчал, но судя по мрачному выражению лица, слова попали в цель.
— Даймё хочет объединить страну. Когда все аристократы окажутся под его властью, нашим кланам просто неоткуда будет получать заказы в необходимом количестве. — Таджима нехотя сел, потянулся за одеждой и принялся одеваться. Завязав пояс, подошел к всё ещё лежащей на татами таю.
— Что с девушкой? — поинтересовался Сенджу.
— Проблем не будет, — подхватив на руки, Учиха отнес её на постель, — это всего лишь гендзюцу, скоро проснётся, уверенная, что у вас всё было. — Быстрыми движениями развязал оби на таю и стянул с неё одежду. Вытащил из волос многочисленные канзаши, распустив прическу.
—Для чего ты всё это затеял?
—Ты прекрасно знаешь меня.— Таджима усмехнулся.— А я знаю тебя. Через месяц буду ждать в чайном домике Хошико-сан на ночной чай*, она позаботится обо всём.
Ночной чай— чайная церемония начинается около полдвенадцатого и идет часов до четырех.
========== 4 Рубеж ==========
Рюичи согрел пальцы дыханием, а затем ещё раз сверил то, что видел с выданной схемой.
Юмейнару глянул на друга и улыбнулся уголками губ. Не самое подобающее занятие для людей их положения - лазить по скалам. Но доверить столь деликатное дело, мало кому можно.
Камень под ногой неожиданно поехал вниз, а затем и вовсе сорвался, увлекая за собой песок и гальку. Сердце пропустило удар, пальцы лихорадочно зашарили в поисках опоры. Веревка натянулась, удерживая на месте. Парень прикусил губу, злясь на самого себя - слишком расслабился, забыл, что это тело непривычно к такому, а опыт одной из прошлых жизней не закреплен рефлексами. Заметив встревоженный взгляд друга, Юмейнару жестом показал, что всё в порядке.
Заставить себя продолжить работу нелегко: двинуться просто страшно. Помогло мысленное напоминание о поджимающем времени. Принц, стараясь действовать максимально осторожно, заложил очередной заряд. При мысли о том, какой тут произойдет взрыв, если работники допустят оплошность, становилось жутко.
К вечеру всё было закончено. Взобравшись по камням, парень оказался на площадке, отвязал страхующую веревку и уселся прямо на землю, стараясь отдышаться. С непривычки тело ломило. Подоспевший слуга принял инструменты и смотал веревки.
Следом из ущелья выбрался закончивший проверку Рюичи.
— Всё в порядке, — выдохнул он.
— Нужно уходить, пока нас не заметили. Оповести отряд. — Отдал распоряжение принц.
Нагруженный слуга поклонился и убежал.
Юмейнару устало, но довольно улыбнулся: пока всё шло по плану. Отец позаботиться об остальном. Заказы уже наверняка переданы через доверенных лиц. В том, что оба клана не упустят момент, сомнений не было. Отряды глав непременно окажутся в нужном месте. Сенджу, Учиха, не важно, кто из них погибнет. Их наследники ещё дети. Потерявший сильнейших бойцов клан будет ослаблен и наверняка более благосклонно отнесется к идее перейти под руку правителя.
Переглянувшись, друзья поднялись на ноги и, неспешно направились в сторону лагеря.
Их встретила деловитая суета. Всё уже было погружено в небольшой возок.
Неприметный мужчина, одетый как простолюдин, находился чуть в стороне, отрешенно наблюдая за суетой. У его ног стоял потертый кусури-тансу*
— Надеюсь на вас, Кано-сан, — Юмейнару старательно отогнал от себя мысль, что можно было бы ехать и в возке. Только верхом. Имидж, чтоб его.
Мужчина, молча, почтительно поклонился. Это уже было привычно. За всё время их знакомства тот не стал более разговорчивым. Принцу не раз приходилось мысленно напоминать себе, что Кано не немой.
Подавив желание зашипеть от боли, Юмейнару решительно взобрался на лошадь. Нужно было возвращаться в столицу.
Кусури-тансу— аптекарский шкафчик с множеством отсеков, носимый за спиной.
***
Буцума откинул с лица мокрые после мытья волосы и тихо, сквозь зубы, выругался. На миг показалось, что запах Таджимы и его чакра вновь отчетливо ощущаются, словно в кожу въелись. При одном воспоминании о сильном жилистом теле, прогибающемся под ним, плечах и шее со следами засосов и укусов, бросило в жар.
Сенджу тихо вздохнул, прогнал по телу чакру, усилием воли подавил нахлынувшее возбуждение.
Сбросить напряжение взаимными ласками не было чем-то необычным в отрядах шиноби, тем более, миссии порой длительные, а надежные заведения, в которых под видом таю или юдзе не окажется куноичи враждебного клана, не всегда есть поблизости.
Произошедшее в квартале развлечений не шло из головы, то и дело являлось во снах.
Проклятый Учиха смог в один разговор добиться того, чего не получилось достичь годами сражений: заставил потерять контроль. Но главным было не это. Всё, что говорил старый враг, было правдой. Они оба понимают, чем кончится дело, осталось только выяснить, смогут ли они довериться друг другу. Таджима, судя по произошедшему перед разговором - готов. При воспоминании о собственном поведении вновь бросило в жар. Что же должно было произойти, чтобы он настолько потерял контроль? Чай был чист, а если в благовониях и использовали что-то, способствующее возникновению у клиентов определённых желаний, оно не подействоло бы столь сильно.
Буцума старательно припомнил детали вечера. В начале атаки вопрос убивать или нет, не стоял. Так почему же по телу быстро разлился огонь желания? И вместо того, чтобы сильнее сжать зубы на шее, он разжал челюсти, а потом и вовсе лизнул место укуса. А сам Таджима не ударил, не вывернулся, а прижался, лаская? В сражениях они стали близки как и у любовников не всегда выходит. Неужели это - закономерный итог?
Буцума сжал виски. По молодости, было дело, после боя радовался, что пластины доспеха надежно закрывают не вполне обычную реакцию на врага. Но так тогда шел самый рост, тело перестраивалось и бурно реагировало вообще на многие раздражители. Но сейчас-то почему? От Учиха не пахло никакими препаратами. Неужели дело в огненной чакре? Ведь они впервые сцепились без доспехов, ткань в полной мере давала возможность почувствовать друг-друга. Мысль, что именно поэтому Учиха и стараются не лезть в тай, пришла внезапно и вызвала нервный смешок. Сенджу представив, во что бы тогда превратились бои, тихо выругался.
Место, назначенное давним врагом, было выбрано с умом. Заведение Хошико-сан весьма известное, специализировалось именно на чае. А с учетом расположения и репутации чайного дома, устраивать там какие-либо разборки, выходящие за рамки культурного спора, никто не рисковал. Отсрочка по времени дала возможность собрать дополнительную информацию и о хозяйке и о персонале. Вот только никаких зацепок не нашлось, Сенджу подозревал, что их и не было. Таджима не идиот, чтобы так подставлять свою агентурную сеть. Скорее всего, просто использует гендзуцу, которое позволит им поговорить, не привлекая излишнего внимания. Оставалось решить, идти или нет. Времени до назначенного Учиха срока всё меньше, а ясности не прибавилось.