— Ты ведь тоже меня чувствуешь. — Вынырнувший из темноты бесформенный силуэт оказался поменьше ушедших. Негромкий голос был хорошо слышен в тишине. Изуна. Чуть помедлив, Тобирама всё же покинул укрытие. Учиха явно пришел один.
Какое-то время неподвижно стояли каждый на своем берегу, а затем медленно двинулись навстречу друг другу. Замерли почти на середине реки.
Вздохнули тоже в унисон. Не произнося ни слова, прошли немного вниз по течению, и скоро добралась до укромного места, куда их в первый раз притащили как трофеи. С тихим шелестом на землю слетели бесформенные плащи. Сразу стало прохладнее.
Сенджу невольно прикусил внутреннюю сторону губы, сдерживая смешок: на Учиха оказалась юката. Похоже, тоже подорвался вслед за братом, толком не собравшись.
— Ты в темноте словно светишься. — Нарушил молчание Изуна.
— Плохо, — Тобирама потянул руку к скинутой ткани.
— Красиво.
Сенджу от такого заявления вздрогнул и замер, так и не коснувшись плаща.
— Это мешает маскироваться, — пробормотал он, чувствуя смущение.
— Здесь прятаться не от кого,— возразил Учиха, усаживаясь на плащ. — Мы оба хорошие сенсоры.
Чуть помявшись, Тобирама последовал его примеру. Они надолго замолчали, вглядываясь в темноту. Снова пошел мелкий снег. Сенджу с удивлением приметил, что снежинки тают не долетая до тела Учиха.
— Значит, это, всё-таки, правда. — Вздохнул Тобирама.
— А ты ожидал засады? — поинтересовался Изуна.
— Не исключал такую возможность. — Согласился он.
— Еще предположи, что засада там, куда они отправились. — Не удержался от подколки собеседник и подышал на пальцы.
Тишина после этих слов повисла звенящая. Тобирама прикусил губу: только что был озвучен один из его тайных страхов.
— Что, правда, об этом думаешь? — развернулся к нему Учиха, чуть сдвигаясь и оказываясь совсем рядом. Теперь отчетливо чувствовался идущий от тела жар. — Тобирама? — В голосе звучало искреннее недоумение, а удивленно распахнутые глаза делали Изуну похожим на котёнка.
— Это маловероятно. — Наконец отмер Сенджу. — Но ани-чан…
— Думаешь. — Изуна тихо фыркнул.— И я думаю. А утром мы оба узнаем, ловушка ли это. И если да, то чья.
— Кажется, подобные мысли даже не приходили нашим братьям в головы. — Тобирама не сдерживал досаду. Учиха прав. С одинаковой вероятностью это могла быть и работа разведки Сенджу.
Мальчишки вновь вздохнули в унисон.
— Если будем ждать здесь, нужно обустроиться, а то продрогнем. — Учиха поднялся на ноги.
—Это не имеет смысла.— Всё же завернулся в плащ Тобирама. Холод, после того как Изуна отодвинулся, ощущался ещё острее. — Письма и распоряжения в любом случае придут в кланы. Дома мы быстрее узнаем новости.
— Значит до утра. — Изуна повторил его действия.
— До утра. — Тобирама развернулся и поспешил в сторону дома. Мысль о том, что нужно немного попетлять, сбросить возможную погоню, мелькнула и пропала. Стоило попытаться поверить друг другу.
***
Воздух становился всё холоднее. С неба начали слетать редкие снежинки. Ответа от Кури пока не пришло, но порученное ей дело было не быстрым. Таджима медленно выдохнул, наблюдая за облачками пара. Тревога не отпускала.
Буцуму повело, когда они уже переступили порог дома. То ли неверно оценил свойства бывшего на сенбонах яда, то ли переоценил собственные силы. На первый взгляд казалось: Сенджу пьян. Во всяком случае, хотелось верить, что снадобье лишь развязывает язык. Никаких признаний, могущих навредить клану, Буцума не делал, однако, сказанное и без того было шокирующим но, самое главное, правдивым. Шаринган не обманешь. Говорить такое в адекватном состоянии Сенджу точно бы не стал.
Таджима коснулся шеи. Место укуса тогда долго саднило, но это ощущение оказалось приятным. Довольную улыбку сдержать не получилось. Такое разнообразие в жизни было многообещающим. И клану будет хорошо. Обоим кланам.
Ниннеко убежал пару часов назад, а дети уже были тут. Такая скорость реакции удивляла. Хоть Хаширама и демонстрировал доверие при тренировках и общении, выполнить такую просьбу - совсем другой уровень.
Осторожно прокравшись к кухне, Учиха прислушался к тихой возне обоих наследников. Хаширама, шепотом ругаясь, растирал в ступке сушеные травы. Сын сидел рядом и подогревал чакрой воду в чайнике.
— Думаешь, там что-то серьёзное? — нарушил молчание Мадара.
— Представляю, что мне дома выскажет отец.— Вздохнул Сенджу. — Уже предчувствую подзатыльник тяжелой рукой и долгую проникновенную речь на тему того, какой я идиот.
Притаившийся Таджима улыбнулся. Хорошо, что Хаширама сам понимает, как опрометчиво поступил, и подорвавшись из поселения едва получив послание, и, не задумываясь, прибежав к условленному месту, а затем последовав за чужим призывом. Другое дело, что сейчас такое доверие пошло всем на пользу.
— А Тобирама как на это отреагировал? — поинтересовался Мадара. — Хм, вода, кажется готова.
— Думаешь, как я вообще смог выбраться? Брат помог, хотя ворчал сильно. Он тоже за отца переживает.
Воздух наполнился легким сладковато-травянистым ароматом.
— Я вообще удивлен, что он никому ничего не сказал.
— Кому, кроме отца он мог сообщить? А папы сперва не было в селении, потом братец услышал, как на совете обсуждалась предстоящая встреча, так что поверил.
— А Изуна до сих пор дуется, что я его с собой не брал.
Мальчишки тихо рассмеялись.
Почувствовав, как изменилась чакра Буцумы, Таджима осторожно покинул наблюдательный пункт. Им стоило поговорить.
***
При воспоминании о том, что он успел наговорить Таджиме, хотелось долго и с чувством ругаться. То, что всё произошло под действием развязывающего язык снадобья, было слабым утешением. От осознания собственной глупости становилось тошно. Не умер бы, но последствия ещё долго бы давали о себе знать. Посчитал себя ирьенином, называется!
— Кажется, в этом году весна будет поздней.— Учиха тихо задвинул за собой сёдзи, подошел и встал рядом.
— Таджима, ты ничего не хочешь объяснить? — Пышные хлопья снега повалили ещё гуще. Чакра не спасала от ощущения прохлады, забирающейся под одежду. А вот от Учиха чуть ли пар не шел. — Например, откуда здесь мой сын? И почему он явно хорошо знает тебя?
Собеседник чуть помолчал, вглядываясь в заснеженный сад.
— В начале прошлого лета наши очень самостоятельные наследники умудрились встретиться на берегу пограничной реки и насколько приглянуться друг другу, что сбегали общаться при каждом удобном случае.
Это заявление было как удар. Сенджу вздохнул, припомнив, что как раз в то время вернулся со сложной дипломатической миссии, разгребал скопившиеся дела и как-то упустил детей из виду, довольствуясь отчётами их наставников.
— И ты, конечно, воспользовался моментом.— В памяти сами собой всплыли приснившиеся события. Значит, они всё же воплотились в реальность, но вот так.
— Можно подумать, я научил Хашираму чему-то неподобающему или закладки поставил!
— Учиха! — в короткий возглас удалось вложить всю гамму чувств.
Таджима резко качнулся вперёд, притянул его к себе и впился в губы поцелуем. Бросило в жар, то ли от огненной чакры, то ли от такой близости. В первый момент ладони упёрлись в чужую грудь, а затем как-то сами собой скользнули на плечи. Руки Учиха, горячие настолько, что их жар чувствуется через слои одежды, оказались на спине. Ладони с силой огладили вдоль позвоночника, побуждая прижаться ближе. Ещё миг и они опустились ниже, сильные пальцы сжались на ягодицах. Невольно вырвался тихий вздох. Слишком мало. Попытка Таджимы чуть отстраниться вызывает желание немедля удержать. Под собственными пальцами короткие волосы на затылке, не ухватишь как раньше. Напряжение, прошедшее от Учиха, всё же заставило слегка отстраниться. Полыхнувшие алым глаза не вызывают опаски, только недоумение: что не так? Пристальный взгляд в лицо, а затем вновь расслабившийся Таджима тянется за поцелуем и увлекает в дом, чудом не снеся собой сёдзи.