Ощущение приближающихся очагов чакры заставило всё же отлепиться друг от друга, спешно поправить сбившуюся одежду. В глазах Таджимы плясали веселые искры. Сёдзи осторожно сдвинулись, являя обоих наследников. От мальчишек шло легкое напряжение, хотя они пытались это скрыть. Несший травяной отвар Хаширама старательно отводил взгляд, явно не ожидая ничего хорошего за свою самодеятельность. Приготовленное снадобье отличалось мерзким вкусом, но мозги прочищало хорошо, выводя остатки дурмана.
Хлопанье крыльев, вспышка чакры. Мадара торопливо вновь открыл сёдзи, впуская крупного ворона, несшего свиток. Призыв скинул ношу в руки Таджимы, а сам с хлопком исчез.
Учиха быстро развернул послание, вчитался. Складка между бровей стала глубже.
— Ознакомься, — вместо пояснений протянул он свиток.
Подобное предложение было неожиданно. Вернув сыну опустевшую чашку, Буцума вгляделся в текст.
— Подожди, сейчас лампу зажгу, — опомнился Таджима, вспоминая, что без шарингана в темноте читать проблемно. — А вы оба марш спать, — шикнул на замерших мальчишек. — Завтра отдохнуть никому не выйдет.
Чуть помедлив, дети всё же выскользнули в коридор.
— Похоже, они решили, что мы повздорили и сцепились, — с усмешкой поделился наблюдением Учиха, возясь с лампой. Да уж, сенсорикой не всегда получалось понять, чем занимаются люди. Наконец свет разгорелся достаточно ярко, можно было ознакомиться с посланием.
***
Проснувшись, Мадара некоторое время, не открывая глаз, прислушивался к своим ощущениям. Проверял, не оказались ли сном недавние события. Вот чакра Хаширамы, совсем рядом, на расстоянии вытянутой руки: вечером они сдвинули футоны. Друг, судя по работе очага и току чакры, ещё спал. Значит, реальность! Довольно улыбнувшись, Учиха потянулся и постарался “прощупать” весь дом. Бдивший на крыше ниннеко почти не чувствовался, а вот их с Хаширамой отцы отчетливо ощущались. Оба мужчины, похоже, спали, вот только ток чакры был странным и два очага находились совсем рядом. Так и не поняв, что именно чувствует, мальчик открыл глаза, откинул одеяло. Стараясь не разбудить друга поднялся на ноги. Краем глаза заметив шевеление, Мадара остановился.
— Что-то случилось? — сонно поинтересовался Сенджу.
— Попробуй почувствовать, кто в доме. — Предложил Учиха.
Хаширама недоуменно посмотрел на него, затем сложил печать, прислушиваясь к тому, что ощутил. Мадара наблюдал, как на лице друга проступает всё большее удивление.
— Посмотрим? — предложил Учиха.
Хаширама мгновенно оказался на ногах. До комнаты, где оставались с ночи отцы, они добрались быстро. Мадара по пути успел придумать пару убедительных причин, чтобы, если что, объяснить их неурочный приход. Переглянувшись с Хаширамой, они одновременно коснулись сёдзи, осторожно сдвинули их и глянули внутрь. Несколько секунд ушло на осознание увиденного.
Становилось понятно, что именно они почувствовали ночью. Мадара ощутил, как щёки начинают гореть. Столь же аккуратно вернув сёдзи на место, перевёл взгляд на растерянного друга, взял его за руку и потянул за собой.
— Ну, ведь ничего страшного не произошло, — Хаширама отмер, только оказавшись в комнате. По тону невозможно было понять, это констатация факта, вопрос, или попытка убедить самого себя.
— Конечно, — легко согласиться Учиха, сворачивая постель.
— Зато теперь мы знаем, — друг слегка расслабился, — как ощущается… Подобное взаимодействие.
— Не перепутаем, — вздохнул Мадара.
Тема оказалась неожиданно смущающей, но он чувствовал и облегчение: теперь перемирие точно будет достигнуто.
Сердитое цвирканье и возня во дворе окончательно разрядили обстановку. Хаширама отодвинул сёдзи и не сдержал смешок: на одном дереве сидели два призывных животных. Сердитая белка в цветастом хаори то и дело поправляла закинутый на спину свиток и сверлила соседа недовольным взглядом. Важный сокол в синем жилете делал вид, что его это не касается. Развалившийся на энгаве ниннеко наблюдал за ними с явным интересом, то и дело выпуская в доски когти. Похоже, кот был единственной причиной, почему оба посланца до сих пор не сцепились.
— Гин-сан! — в ответ на зов птица мгновенно сорвалась с ветки. Учиха протянул руку, тихо вздохнул, чувствуя, как впиваются сквозь одежду когти. Едва мальчик успел вытащить из-под жилета послание, сокол с хлопком исчез, видно, чакры почти не оставалось. Мадара осмотрел руку, досадуя, что не взял перчатку. На коже выступили кровавые капельки.
От ладони Хаширамы пошел зеленоватый свет. Не говоря ни слова, Сенджу перехватил его руку и залечил царапины.
Белка насмешливо цвиркнула, покосилась подозрительно на мурлыкающего ниннеко, но спустилась с дерева, демонстративно игнорируя кота, прошла мимо. Мадаре тоже достался настороженный взгляд, отчего мальчик испытал острое желание потискать пушистого гонца. Кажется, его мысли были слишком хорошо читаемы: белка торопливо прыгнула на руки к Хашираме, скинула свиток и ушла в свой мир.
— Не думаю, что нам стоит распечатывать послания, — справился с любопытством Учиха. — Приготовим пока что-нибудь?
***
Воздух словно загустел, его никак не удавалось протолкнуть в лёгкие. На тело навалилась тяжесть, прибивая к полу. Ощущение длилось всего несколько мгновений, но и этого хватило, чтобы перед глазами всё поплыло. Поджившие раны полыхнули болью. Наконец удалось нормально вдохнуть. Прикосновение горячих рук. Его осторожно подняли, не давая завалиться, прислонили к себе. Огненная чакра окутывает тело, рождая противоречивые желания. Вбитые годами тренировок рефлексы требуют хотя бы впиться зубами, раз не выходит драться иначе. А что-то глубинное побуждает прижаться, в странной уверенности, что не оттолкнут, обнимут в ответ. Потому как при таком тесном контакте особенно ярко чувствовалось родство.
— Может быть, уже хватит брыкаться? — словно в издевку его обняли.— Я не причиню тебе вреда.
— Опять? — вошедшего в комнату не видно из такого положения, но Сора узнает по голосу. Ирьенин. — Где была эта прыть, когда попался!
При воспоминании о сделанной глупости хочется взвыть. Перед глазами, наконец, перестало плыть и можно разглядеть лицо, так похожее на собственное. Ещё одно доказательство отцовской неосторожности.
На постель перенесли как маленького.
“Надеюсь, им весело”,— Сора с тоской припомнил услышанную в детстве легенду, что когда Ками хотят повеселиться, они исполняют желание смертного. Ребенком, Сенджу мечтал о брате. Младшем, раз уж повезло появиться первым. Но потом родились сёстры, а затем гибель родителей окончательно сделала желание несбыточным. Как оказалось, оно давно сбылось.
Синдзи ухаживал за ним, как будто действительно был братом не только по крови.
Бинты осторожно разматали. Теперь можно оценить работу ирьенина: за столь короткий срок мало кто смог бы сделать больше. Вокруг ладоней медика сформировалось зеленоватое свечение. Довольно слабое, но стабильное.
Раны выглядят получше, их даже оставляют открытыми. Пальцы шевелятся, но ещё тяжело слушаются, о складывании печатей пока и думать нечего. Зато уже можно сказать, что не покалечили. Синдзи обменивается с ирьенином быстрым взглядом, чуть кивает, словно получив ответ, выскальзывает из комнаты.
— Сенджу, я, конечно, знаю, что в упертости вас превосходят разве что Узумаки, но начни, наконец, думать! По голове ж тебя не били! — от неожиданности Сора даже забыл, что нельзя смотреть Учиха в глаза. Обычно ирьенин ограничивался несколькими короткими фразами относительно лечения. — Завтра мы покидаем поместье, ты будешь передан своим соклановцам.