— Что не стал дебилом, да? — Пискарь покрутил у виска пальцем.
— Вот именно, — снова улыбнулся доктор. — Это самое главное в моём эксперименте: доказать, что ваш друг даже в таком виде продолжает сохранять адекватное восприятие окружающего.
— А вы ещё не знаете? — спросил Пискарь.
— Пока нет, но надеюсь скоро выяснить. Понимаете, какие-то процессы в мозгу вашего друга идут, это видно по показаниям приборов. Он реагирует на некоторые внешние раздражители, например, на звуки, но я ещё не могу однозначно интерпретировать характер этих реакций. Это станет возможным только тогда, когда удастся восстановить его речевые функции. У него сохранены гортань, язык и горловые связки, — доктор показал на перебинтованные шею и челюсти безголового. — Иногда он шевелит губами и языком, пытаясь, по-видимому, воспроизвести звук. Я собираюсь приспособить для него механический имитатор речи, применяемый при лечении некоторых случаев немоты. С его помощью, возможно, удастся различить отдельные слова или даже целые фразы. Вот тогда мы и будем делать вывод о том, адекватен он или нет.
Из всего сказанного Габай понял только, что с помощью какого-то имитатора у Михалёва есть шанс заговорить.
— Слушай, Аркадьич, — он взял доктора за халат и притянул к себе. — Сделай, чтоб пацан заговорил. Мне позарез нужно!
— Мне тоже, и не меньше, чем вам, — ответил доктор, высвобождаясь и отступая на шаг. — Но гарантий, сами понимаете, никаких. Речевой имитатор — штука не слишком надёжная и к нашему случаю может не подойти…
— А ты сделай, чтоб подошла, — Габай достал из кармана бумажник. — Ты уж постарайся.
— Уверяю вас, мне самому не терпится поговорить с ним, — доктор с живейшим интересом смотрел, как гость извлекает из бумажника стодолларовые купюры. — Но раньше, чем через три дня, это осуществить не удастся…
— Завтра пацан должен заговорить! — решительно произнёс главарь. — Завтра, понял?
Помешкав пару секунд и для вида испустив сокрушённый вздох, доктор взял протянутые ему двести долларов.
— Обещать не могу, честное слово… Это же эксперимент…
— Нам срочно надо базарить с ним! — прорычал бандит.
— Вы должны быть готовы к тому, что вместо членораздельной речи услышите бессвязный бред, — робко заметил эскулап.
Габай посмотрел на него сурово.
— Ты уж постарайся, чтоб не бредил. Хотя бы один день. А там уж хрен с ним, пусть бредит.
— Я не Господь Бог. Обещать не могу…
Бандит обернулся к аквариуму.
— Денис! — рявкнул он во всё горло. — Слышишь меня?
— Тише, тише, — встревожился доктор. — Тут надо соблюдать тишину!..
— О, губы вроде шевельнулись! — воскликнул Пискарь, вглядываясь в повязки на горле.
— Я что-то не заметил, — возразил Качок.
Братки расхаживали по комнате, рассматривали приборы, трогали провода, тыкали пальцами в тело под простынёй, но самый большой интерес вызывал аквариум с мозгом. Гугнивый подошёл к нему вплотную и принюхался.
— Пахнет, вроде, спиртом, — заметил он.
— Осторожней, не заденьте провода! — волновался Леонид Аркадьевич. — Если слетит хотя бы один провод, жизнедеятельность мозга будет непоправимо нарушена и всё пойдёт насмарку. Мозг погибнет…
— Жмурик, в натуре… — Гугнивый дурашливо смеялся.
— Отвали от аквариума! — велел ему главарь. — Никому у проводов не ходить, поняли, нет?
— Тем более кричать сейчас Денису бесполезно, — прибавил доктор. — Он всё равно вас не слышит. Звуковые сигналы должны воздействовать непосредственно на его слуховые рецепторы, а для этого надо соединить с микрофоном соответствующие отделы его мозга. Я займусь этим завтра.
— Займись, а мы уж отблагодарим, — заверил его Габай. — Будешь доволен.
Озираясь, он прошёлся по помещению, подёргал ручку небольшой дверцы в дальнем конце. Дверца оказалась незапертой. За ней обнаружилась крохотная комнатка, в которой хватало места только для письменного стола, двух стульев и массивного шкафа, мешавшего двери распахнуться настежь. В комнатке никого не было.
— Здесь мой рабочий кабинет, — сказал доктор.
— Тесновато тут у вас, — заметил Габай, закрывая дверь и возвращаясь в лабораторию.
— Приходится довольствоваться тем, что есть, — развёл руками Леонид Аркадьевич. — Больничное начальство мои опыты не слишком-то одобряет. Провожу их, как говорится, на свой страх и риск…
— Риск — дело благородное, — изрёк бандит.
Заметив на одном из столов ручку, нацарапал ею на каком-то подвернувшемся листке свой телефон.
— Как будет чего нового — сразу звони мне. Звони в любое время дня и ночи!