Тяжко вздохнув, Настя решила примириться с обстоятельствами и попыталась включиться в обсуждение текущих дел, но получалось это у нее плохо. Все-таки мозги с самого утра были настроены на то, что осталось всего два дня, а со среды она - вольная пташка, вылетевшая на вольные заработки. Она искренне и горячо любила свою работу, но в данный момент проблема своевременной уплаты налогов казалась ей куда более важной. Если в положенный срок деньги не будут переведены на счет налоговой инспекции, начнет капать пеня, по одной десятой процента в день, и не думайте; что это мало. Это три процента в месяц. Для состоятельных людей это, может, и ерунда, а для них с Чистяковым каждая копейка на счету.
Вместо того чтобы внимательно слушать начальника, Настя разглядывала коллег. Коротков стал хорошо выглядеть, после того, как умерла давно болевшая теща, они с женой переставили в квартире мебель и переоборудовали комнаты, теперь Юрке есть где выспаться после бессонных ночей. Да и обычные ночи стали спокойными, без постоянных криков тяжело больной женщины. У сына теперь есть своя комната, и он может приводить в гости друзей. Когда теща скончалась, Коротков занял у Насти семьсот долларов на похороны, было это в ноябре, как раз на День милиции. Отдать с тех пор сумел только триста, когда сможет вернуть остальное - неизвестно, а эти деньги сейчас очень не помешали бы. Но спрашивать Настя не станет, она точно знает, что Юра делает все, что может, чтобы вернуть долг.
Рядом с Коротковым восседает Мишаня Доценко, которого в отделе с некоторых пор называют не иначе как "наш жених". Прошлой осенью он познакомился наконец с Ирочкой Миловановой, родственницей Стасова, и твердо вознамерился жениться. В декабре Доценко собирался подавать заявление, чтобы зарегистрировать брак в апреле, сразу после Пасхи, и сотрудники отдела по борьбе с тяжкими преступлениями против личности уже радостно потирали руки, предвкушая обильный свадебный стол, однако ситуация, развивавшаяся молниеносно, в какой-то момент притормозилась. Ни в декабре, ни в январе заявление в загс подано не было, миновала Пасха, наступило лето, а воз и ныне там. Из всех подчиненных Гордеева Настя, пожалуй, единственная действительно понимала, что произошло.
Игорь Лесников... На него в последнее время смотреть больно. Почернел, глаза потухли и ввалились, стала заметна седина. Игорь всегда был замкнутым, о своих личных делах не распространялся, и что у него происходит - Настя не знала. Факт был налицо: из самого красивого сыщика на Петровке Лесников за какой-то месяц превратился чуть ли не в старика. Во всяком случае, именно таким видела его Настя.
В кабинете Гордеева было душно, поэтому, когда раздались долгожданные слова "Все свободны", сотрудники торопливо потянулись к двери. Придя к себе, Настя с брезгливой миной оглядела комнату и сделала неутешительный вывод о том, что борьбы с пухом все равно не избежать. Пол мыть она. понятное дело, не собирается, но протереть влажной тряпкой стол и компьютер необходимо, не говоря уж о графине с водой и чашках.
- Аська, кофеем выручишь? - послышался голос Короткова у нее за спиной.
- Так и быть, - обрадовалась она, - но не безвозмездно. Цена договорная. На вот тебе тряпочку, ее надо намочить под краном. Вот из этого графинчика надо вылить воду и налить свежую, а вот эти две чашечки надо помыть. В цене сойдемся? Коротков в изумлении развел руками.
- Ну, мать, ты даешь! Тебе что, даже такую малость лень сделать? Для родного-то начальника?
- Во-первых, ты не целый начальник, а всего лишь зам, - отпарировала Настя. - А во-вторых, ваш мальчиковый туалет в двух шагах отсюда, а наш закрыт на ремонт, и мне, несчастной больной старухе, придется шлепать на третий этаж. Так что, Юрасик, не договоримся?
Юрий безнадежно махнул рукой.
- Ладно, давай сюда тряпку и посуду, что с тобой сделать.
Настя быстренько сунула ему тряпку, графин и чашки.
- Юрась, когда ты вернешься сюда, я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся.
Пока Коротков отсутствовал, Настя, неловко нагнувшись, собрала с пола самые большие комья пуха, завернула их в бумажную салфетку и выбросила в корзину для мусора.
- Говори свой умный вещь, - потребовал Коротков, вернувшись с мокрой тряпкой, чистыми чашками и графином со свежей водой.
Настя налила воду в высокую керамическую кружку и включила кипятильник. На всякий случай убрав чашки подальше от Короткова, она сказала:
- Не хочешь выполнять мои дурацкие просьбы - имей свой кофе. Независимость - хорошая штука, ценная, но за нее надо платить. Как, впрочем, и за все в этой жизни. Не обиделся?