— Шмотки или еда? — поинтересовалась Гелла.
— Я вроде бы еще есть пока не хочу, — несколько растеряно сказала Юля, оглядывая местное столпотворение. — Надо бы размяться. Сидели долго.
— О! — оживилась ведьма. — Врач сказал надо размяться. За шмотками.
Елена кивнула им, предложила встретиться через полчасика у ворот, а сама осталась с Алеком. Они решили перекурить.
— Во всех этих поездках есть одно раздражающее излишество, — заметил он.
— Гид, — догадалась она.
— Нет, ты это слышала? — насмешливо поинтересовался Алек. — Получить все возможные удовольствия от посещения монастыря! Можно подумать, это цирк или хорошо замаскированный бордель.
— Поверь, милый, это еще не самый неудачный оборот из их арсенала, — успокоила его подруга. — Мы в прошлом году с Иринкой были на Украине. Ездили в парк Умань, по-другому его называют Софиевкой. А на обратном пути коллега этой леди, о которой мы с тобой сейчас вспоминаем без видимого удовольствия, рассказывала нам историю любви давешних владельцев этой усадьбы. Особенно тетки по имени София, в честь которой парк и назвали. История любви. Запомнил? — Алек кивнул. — Так вот эту Софочку и ее сестру родная мать продала в рабство на рынке в Греции. Ее выкупил какой-то там богатенький мужичонка. Попользовал девочек, и уехал. Софочка напросилась с ним. А уж в России ее продали какому-то графу, который даже на ней женился. С тем, чтобы подкладывать ее под кого надо за нужные деньги. Ее научили достойно вести себя, привили манеры, даже накачали кое-какими энциклопедическими знаниями. И на все это клюнул князь Потемкин. Который вскоре тоже начал подкладывать свою фаворитку под нужных людей. В том числе и под бедного дядьку, владельца Умани. Тот влюбился и женился. Построил для нее этот парк шикарный при имении. А потом… Вышла незадачка. Он застал Софочку со своим сынком. Ну и … в общем, он этого не пережил. Вот такая тебе история любви.
— Да она же просто шлюха была, — ошарашено выдал ее дорогой друг. — Какая там любовь?
— Точно так же отозвался об этой истории мой четырнадцатилетний двоюродный брат, — известила его Елена. — Когда мы с ним вышли подышать воздухом на зеленой остановке после этого рассказа. Но ты бы слышал, как та гид рассказывала все это. С ужимками и придыханием.
— Пошлость, — поставил Алек диагноз.
— Она самая, — поддержала его подруга. — Ну? А мы с тобой куда?
— Давай съедим чего-нибудь, — предложил он. — Только я в кабак не хочу. Там сейчас толпа. Да и надо бы чего-нибудь легенького.
— Смотри, — она указала куда-то вправо. — Там продают выпечку. Рискнем?
Он обреченно кивнул. Выбора-то не было. Алек ел мало, но часто. И сейчас все равно он хотел перекусить.
Они быстро проскочили ряд цветастых шатров с сувенирами и тряпками, и добрались до лотка с выпечкой. Алек остановил свой выбор на чебуреках, а Елена на жареных пирожках с капустой. Продавщица приветливо разулыбалась им и даже погрела выпечку в микроволновке. В ларьке напротив они нашли соки по вкусу.
— Смотри, — Елена вновь указала надкусанным пирожком куда-то в сторону. Алек обернулся в указанном направлении с некоторым испугом. Он уже настроился на то, что в этом странном месте все и всегда не так. Наверное, его дорогая подруга увидела нечто еще совершенно не совместимое с понятием «святое место». Но он ошибся. Она указывала ему на монастырскую стену. Если у самых ворот стены были явно отреставрированные, свежевыбеленные, чистенькие, как новенькие, то там, куда указывала Елена сейчас, можно было различить неровную поверхность, сложенную из серого древнего камня. Он выглядывал из зелени кустов, так естественно и … как-то особенно значимо.
— Классно, — поделился Алек. — Такая огромная разница! Там истинная древность, а тут, всего в паре шагов, эта современная коммерциализированная вульгарность.
— Эко тебя на природе на высокий стиль потянуло, — чуть насмешливо отозвалась его подруга.
— А ты со мной не согласна? — с вызовом поинтересовался он.
— Не совсем согласна, — лениво сказала она. — Естественно, это вульгарность, торговать у самых стен монастыря, превращая его в пятачок развлечений для туристов. Но вот это далеко не такая уж и современная вульгарность. Между прочим, и двести или триста лет назад, здесь все было так же. Монахам тоже надо на что-то жить. И они везли на ярмарки вино и зерно, хлеб и мед. Местным парням в рясах еще и проще. У них торговые ряды под боком. … И вот опять же. Вспоминается Киев. Точнее. Киево-Печерская Лавра. Там прямо на территории монастыря шла ярмарка меда. А еще монахини продавали иконки и ладанки. И белорусский трикотаж. Деньги за аренду торговых точек шли в казну Лавры. Кстати, я думаю, и здесь так же.