— Что ж… — отец Александр немного подумал. — Конечно, я переговорю с настоятелями. Я думаю, если наш майор позвонит мне часов в восемь вечера, я смогу назвать ему остальные даты нападений.
— Это здорово помогло бы, — решительно заявил Алек. — Пока же мы знаем всего три даты. И они совпадают с нашим предположением, что преступница готовит ритуал именно в славянский нехороший день.
— Ритуал? — в голосе отца Василия послышался испуг. — Какой?
— Понятия не имею, — совершенно искренне призналась Елена. — Но скорее всего… в общем, славяне приносили кровавые жертвы богам. Я думаю, наш дама тоже собирается это сделать. И на главную роль у нее попадает Егор.
Священники в очередной раз испытали потрясение.
— Господь, пастырь наш, — прошептал монах. — Мы должны как-то это предотвратить.
— Конечно! — архиепископ тоже нервничал. — Мы сделаем все, что нужно. Мы опросим братьев, постараемся вычислить соучастника. И я как можно быстрее сообщу Павлу даты. Но как нам поможет все это спасти настоятеля?
— Ну, мы тоже не собираемся бездействовать, — напомнил им Алек. — Есть и другие ниточки в этом деле. И мы узнаем все, что только можно про преступницу и ее подельников. А завтра встретим их здесь. Вы можете быть уверены, что вашему настоятелю ничего не угрожает.
Елена так не была уверена в безопасности Егора. Но говорить об этом, конечно же, не собиралась.
— Кстати, — преступила она осторожно к самому важному. — Есть один способ уже сейчас узнать о ней больше.
— Какой? — тут же завелся архиепископ. — Что нужно сделать?
Елена с трудом подавила усмешку. Ну, надо же! Какой он стал покладистый.
— Ничего вам делать не придется, — успокаивающее стала рассказывать она. — В монастыре на данный момент хранится одна вещь, к которой в ночь убийства бывшего настоятеля касалась преступница. И я собираюсь выяснить о ней как можно больше… своими методами.
— Да… — такой поворот событий несколько выбил архиепископа из колеи. Вроде бы он был готов сделать все, чтобы поймать преступников и защитить Егора и других братьев. Но ее методы?…
— Никаких ритуалов, заклинаний и прочего, — уверила его Елена. — Я просто подержу ее в руках.
— Это икона! — догадался отец Василий. — Образ святого Власия. Вы еще долго ею интересовались.
— Именно так, — Алек прожег подругу совсем неласковым взглядом. Понятно, почему она не сказала об этом раньше. Смотреть на след, оставленный не только этой Альбиной, но и погибшим настоятелем, не самая безопасная вещь. Елена, как всегда, лезет в самое пекло.
— Но я не знаю, где она, — монах хотел им помочь, но при этом должен был как-то придерживаться линии поведения и своего брата.
— В спальне Егора, — заявила ведьма с легкой улыбкой. — В комоде, рядом с кроватью. Он разрешил мне взять ее для этого эксперимента.
Похоже, священники уже устали изумляться. Елена так ловко все это подстроила: рассказала об их узах с Егором, о большой угрозе, нависшей над ним, поделилась всеми тайнами расследования, показывая, как много они с Алеком готовы сделать для этой обители. Тут никак уже нельзя было ей отказать. И архиепископ нашел в себе силы кивнуть, разрешая ей взять икону.
Алек боролся с желанием слегка придушить свою дорогую подругу. Она на самом деле, все разыграла, как по нотам. Но почему именно ей надо смотреть это чертово прошлое! Он прекрасно понимал, сколько сил она истратила вчера ночью. И вот опять! Но ведь именно Елена увязла в этой монашеской истории по самые уши. Ладно. По крайней мере, он сможет вытащить ее оттуда. И если что поддержать своей энергией.
Прочтя его мысли, Елена благодарно улыбнулась и кивнула.
— Чтоб я так жил! — с явной насмешкой выдал Алек, осматривая спальню настоятеля.
Здесь было… шикарно. Дорогая отделка, дубовые панели, шелковые шторы и тяжелые бархатные пологи. Мебель ручной работы под барокко, ковры с густым ворсом и широченная постель.
— Ты легко можешь себе это позволить, — иронично отозвалась Елена.
Она уже достала из шкафа-пенала с глубокой затейливой резьбой на дверце икону, завернутую в простую холщевую ткань. Ведьма сидела теперь в кресле с высокой спинкой, держа образ на коленях.
— Я уж лучше как-то так, — отреагировал на ее слова дорогой друг. — В миру… Кстати! А зачем монаху такая кровать? Это же гламурное такое ложе. Почти бордельное. Слушай! — он уставился на Елену. — Чего это ты так скромненько уселась? Вон, давай на постель. Разляжешься, волосы по простыням разметаешь. И хоть на обложку какого-нибудь гаремного бабского романа.