Сравните: «Дыругой раза» (В другой раз). Послелоги – указатели принадлежности ставятся после слова: Тибе чушка адинака (Ты – как свинья). Ломай не могу (Не сломается), Моя твоя понимай нету (Я тебя не понимаю).
В таймырском пиджине (говорке) такие же правила: «Купец сидит контора место» (Купец сидит в конторе). Слово «место» выполняет функцию предлога, ставится после слова, а не перед ним. Такая грамматика у тюркских, монгольских и финно-угорских языков.
Сказуемое в русском пиджине стоит в конце предложения – для китайской грамматики это невозможно. Например, в русско-китайском пиджине: «Штаны потеряйла, моя нашола, тебе не давайла». Такой порядок слов обычен в угро-финских и алтайских языках (к последним относятся и монгольские языки): Моя лес ходи. Моя город живи нету. Лес ходи, дерево руби…
Считается, что русские пиджины происходят от «упрощенного» русского языка, появившегося при давних контактах с финскими и тюркскими народами. И. Ш. Козинский также писал: «Учитывая географическую разобщенность русских пиджинов, их сходство можно объяснить только общим происхождением из какого-то древнего русско-тюркского или русско-уральского контактного языка, возникновение которого следует отнести ко временам, значительно предшествующим началу контактов с Китаем, возможно, даже к периоду Золотой Орды».
Тюркский язык до начала XVII века был хорошо знаком на Руси. Афанасий Никитин, живший в XV веке (автор «Хождения за три моря») знал тюркский язык. Это помогало ему при путешествии. Даже часть своих записей он оставил на тюркском, что не помешало их расшифровать его современникам.
Может ли русско-китайский пиджин появиться вновь? Ведь оживленная частная торговля с нашим соседом идет уже два десятка лет. Но основой сибирского пиджина был древний русско-тюркский пиджин.
Хотя пиджины считаются упрощенными языками, они имеют уникальную грамматику. Например, в таймырской говорке: «Тебя как ночь резáл? (Как ты провел ночь?). «Купец сидит контора место» (Купец сидит в конторе). «Меня морда ране мотрела?» (Ты видела мое лицо раньше?).
Таймырская говорка вымерла 20 лет назад, вскоре после ее открытия в тундре Таймыра у пожилых нганасанов.
Примеры русско-китайского пиджина:
Русский расхваливает продаваемую китайцу шубу: Его сота рубли купеза давай; его хаохао-ды ю, дада-ды ю; полтора года таскай, ломай не могу; его замерзни мею.
Перевод: «За нее торговцы 100 рублей предлагают; она очень хороша, большая; полтора года проносишь – не порвется; в ней не замерзнешь».
О степени развитости пиджина говорит возникновение на нем фольклора. В начале 1930-х годов в русской и китайской среде была популярна песенка на мотив «Солнце всходит и заходит…»:
Сонца ю-ла и мию-ла,
Чега фанза бу шанго,
Караула сыпи-ла ю-ла,
Мая фангули акыно.
Солнце есть и нет,
Этот дом нехороший,
Караул уснул,
Я сломал окно.
Существовал ли русский креольский язык?
Креолами называли потомков белых поселенцев в колониях европейских государств, либо метисов от смешанных браков с туземцами. Креолами на русской Аляске называли потомков от браков русских поселенцев с индеанками, эскимосками и алеутками. Есть и «метисные» языки: пиджины и креольские языки.
Возможно, существовал креольский язык и на основе русского языка (а может быть существует до сих пор). Когда русские осваивали новые земли на Кавказе, Урале, Сибири, Дальнем Востоке, с местными народами они общались на особом упрощенном варианте русского языка. Для их потомков в смешанных семьях этот язык мог стать родным – креольским. На востоке Якутии, в местах проживания юкагиров и русских старожилов местный русский говор называется местнорусским языком. Возможно это и есть реликт русского «креоли»!
В Бурятии есть свои группы смешанного населения – «карымы». Это потомки оседлых бурят, принявших православие.
Старообрядцы Забайкалья – семейские – крестили в свою веру бурят, которых тоже называли семейскими. Их потомки проживают в селах Унэгэтэй, Ташелан и Курба в Заиграевском районе, а в Хоринском – села Хасурта.
Карымы – это потомки хори-бурят, принявших в свое время старообрядчество и бравших в жены девушек из семейских. «Ясашные ташеланцы брали себе жен из Куйтуна, Надеиной и Новой Бряни…» – сообщают «Иркутские епархиальные ведомости» от 1871 года.
В. Ф. Иванов приводит предание хасуртян: «А здесь уже жили карымы да братские крещеные люди. У них свадьбы игрались смешанные: русские брали буряток, буряты русских баб в жены, оттого и карымы образовались».