— Мамочка.
— Чииишььь.
Прикрыв рот Арнольда, я закрыла дверь шкафа.
— Тише, сынок.
— Но мама, почему?
— Это такая игра.
— Игра? Прятки?
Он немного повеселел, но всё ещё на его лице проглядывается страх.
— Да, нам нужно спрятаться. Скоро придёт Лоран, и будет нас искать.
— Дядя?
Я кивнула на его сверкнувший взгляд.
— Но мы не знаем когда он придёт, так что нужно набраться терпение.
— Прямо как ниндзя?
— Да, как ниндзя.
Мы не просидели и десяти минут, как послышался грохот с зала.
“Вломились? Но как? Мы ведь не шумели?”
— Дядя пришёл?
Проговорил Арнольд шёпотом, обнимая меня. На его лице я вижу такой детский азарт.
“Прошу, господи, умоляю, прошу. Он не заслужил подобного”
Ещё один грохот, почти такой же.
“Он вломился в ванну или же в номер Лорана?”
Прижимая сына ещё сильнее, я начала дышать всё медленнее. Прошла минута, две, пять, десять.
“Ушёл”
Руки, дрожащие от страха и напряжения, расслабились. Я выдохнула.
“Спасибо боже”
— Дядя, что не нашёл нас?
Снова шёпот, проговорил он, улыбаясь, как и положено играющемуся ребёнку. Я же не нашла сил, чтобы ответить, лишь кивнула.
“Спасибо, боже, спасибо, спа…”
Словно гром среди ясного неба, громкий звук, ломающейся древесины ударил по ушах. Всё внутри просто сжалось, до болезненных спазмов. Я вновь прижала хрупкое тельце сына к себе, а приоткрытые грубы задрожали. Слёзы подступают к глазам, я прикрыла рот рукой, чтобы не разрыдаться от страха, от той боли и отчаянья, что сейчас чувствую.
“Молю, господи, молю, спаси нас. Спаси, нас господи. Лоран, пожалуйста, приди, Лоран”
Слёзы потекли с глаз по щекам, чтобы после упасть на прижатую к груди голову сыночка.
“Сына. Как же ты всё-таки вырос”
Я начала гладить его мелкую головку, которая стала такой большой, а я даже и не заметила этого.
“Я ведь только недавно держала тебя на руках в роддоме. Ты был таким смешным, лысеньким и хрупким. Ты только и мог, что плакать. Я помню, как ты постоянно плакал, не давая мне спать, но стоило только поднять тебя на ручки, прижать к груди и начать гладить по головке, как ты успокаивался”
Волосы такие мягкие, но в тоже время колючие, дыхание быстрое, но тёплое.
“Он не дрожит. Как хорошо, он не понимает, для него это всего лишь игр…”
Дверь шкафа резко открылась, обнажив глазам нечто ужасное и зелёное. Оно улыбается, демонстрируя острые зубы.
— Мха-ма.
— Он нашёл нас?
Проговорил тихо Арнольд, всё ещё уткнув лицо в мою грудь, он хотел поднять голову и обернуться, но я не дала это сделать.
— Н-ннет.
Его огромные глаза, покрытые красными венами, смотрят на меня не моргая. Его шея устрашающе наклонилась в бок.
— Ма-ма?
Послушайте меня
— Цмямц-цмяяцммм…
Запах рыбы дразнит ноздри, а масло обволакивает рот, стекая медленно в горло.
— Спокойней, Хильда, она не уплывёт.
Не обращая внимания на ехидное замечание курящего парня, я закидываю очередную селёдку в рот, яростно пережёвывая до боли в зубах. Не чувствую вкус, но тело дрожит от приятного ощущения.
В желудке так тепло, словно в старом доме зимой развели костёр.
— Ваткнись.
— Хвхххх. Ну ладно, молчу.
Вновь, понюхав какую та ткань, сжатую в кулаке, он спрятал её в карман. Сколько бы я не допытывалась о ней, он отнекивается, так что мне остаётся только гадать. Хотя я смутно догадываюсь, что это за ткань, но лучше бы я ошибалась.
— Хаааа, как же вкусно.
— Ты хоть вкус чувствуешь?
— Закройся, я об общем состоянии тела. Как же приятно всё-таки есть.
— И не говори.
— Что ты так расщедрился? Больше месяца пичкал жемчужинами, а сейчас вдруг ни с того ни с сего такой подарок?
“Неужели, что-то подсыпал? Да нет, банка была закрыта, да и зачем это ему? Хотя кто его знает”
— А ты как думаешь?
— Мммм, неужели я делаю успехи?
Приложив большой палец, вымазанный в масле, к грязному подбородку, я посмотрела слегка вверх, будто бы ища ответ. Не знаю почему, но так мне стало легче думать. Все лишние мысли, как и эмоции будто бы отключаются.
— Да, Хильда. Ты сделала большие успехи. Скоро уже выйдешь отсюда.
— Выйду?
Улыбка изобразилась на лице. Улыбка радости и триумфа, но видимо мне так показалось, потому что Лоран спросил.
— Страшно?
“Да”
Будто бы с запозданием я поняла это. Сердце сжалось, словно при испуге, лишь от одной мысли, что мне придётся покинуть это место. Место, к которому я привыкла, в котором чувствую такую безопасность. Здесь мне не нужно беспокоиться не о других не даже о самой себе.