— А как же родственные чувства? Права человека, в конце концов?
— Какие еще права? — растерянно спросил князь. — В своих владениях только я обладаю неограниченными правами.
— А у вас есть независимый суд, независимая пресса, общественные организации? — на всякий случай поинтересовался Макс.
— Я даже не понимаю, о чем ты говоришь, — признался потомок. — Судья — это чиновник княжества. Пресса тоже работает на меня. Я же не психически больной, чтобы позволять журналистам писать то, что им самим кажется правильным. Что-то такое есть на Туманных Островах, у Вандалов и в Словенских княжествах, но там это является древним пережитком народных собраний. У них и говорильня какая-то есть для принятия законов, но мы тут без этого прекрасно обходимся. Кому интересно, что там эти нищеброды думают?
— У Вандалов? — заинтересовался Макс. — А это где?
Князь махнул рукой, и в воздухе появилась рамка монитора.
— Карта мира, — произнес Ардашир. — Вот здесь! — он показал на современную Максу Данию, южную Норвегию и Швецию.
— А твои земли где? И где мы сейчас находимся? — заинтересовался Макс.
— Вот тут, показал Ардашир немалую страну, окрашенную в розовый цвет. Она занимала всю современную Турцию, Балканы, острова в Эгейском море, устье Дуная и юг России и Украины до Волги. Северный Кавказ и Ставрополье было уже окрашено другим цветом. Севернее Воронежа тянулась широкая зеленая полоса, в которой угадывался лес. Севернее ее было ожерелье мелких государств, примерно от Вятки до устья Эльбы. На западе лес становился как-то пожиже, разбивался на фрагменты и заканчивался где-то в районе юга Дании. Знакомых названий городов Макс там не увидел. На месте Стамбула пульсировала точка, и он догадался, что столица княжества была именно тут. Вместо Польши была какая-то Мазовия, Куявия, Мазурия, Подлясье и прочие непонятные названия. Западнее тех земель тоже была россыпь княжеств, самые большие из которых носили названия Бодрия и Вагрия. Из знакомых названий Макс углядел Пруссию на месте Калиниграда и Бельгию, которая была больше в разы, чем в его время и занимала почти весь север Франции. Той, что характерно не было, но была Франкония. Прямо по соседству с Тюрингией, Бургундией, Баварией и Алеманией. А в том месте, где находился Париж, была какая-то Сенония. Названия земель вокруг никаких ассоциаций у Макса не вызвали. Юг Франции занимала Аквитания, Испания называлась И-Шпаним, а север Италии носил название Этрурия. Урок географии закончился быстро, князь махнул рукой, и карта потухла.
— Слушай, а правда род Дайаэ происходит от последнего царя Элама? Они тычут в нос всем свою родословную, всё в Великие Семьи лезут.
— Нет, разбойник из Вавилона их предок. Услуги важные оказал, вот мы с Ахеменом ему ненужное княжество в горах и отдали. А сына последнего царя Шутуром звали, как и одного из царей. Скверный, кстати, мальчишка. Молодой совсем, а пьет, как лошадь. Весь в отца.
Князь Ардашир захохотал, утирая слезы.
— Ну, сволочи, я ведь что-то такое и предполагал. Да я теперь все архивы в Империи подниму, но докопаюсь до этого. Удружил ты мне, даже убивать расхотелось. — Градус веселья владетельного князя повышался с каждой секундой.
— А чем для тебя опасно то, что я жив и здоров? — прямо спросил Макс.
— Да всем! — в сердцах ответил князь, став снова серьезным. — Любой внезапно появившийся родственник правящего рода может изменить политический расклад среди Великих Семей, а если еще тебя предъявить миру, то цивилизация может этого не пережить. Ты вообще понимаешь, сколько вокруг твоего имени наслоилось сказок, легенд и прочей шелухи? Я же не напрасно задал тебе вопрос о твоей жене. Об этом знают единицы. В архивах рода много информации, но даже я не рискую говорить правду. А раз так, то твою жену звали Дарья, и точка. Все иное покачнет основы, потому что вызовет сомнение в истинности священных текстов. Ты понимаешь, чем это грозит?
— Понимаю, — задумчиво сказал Пророк. — Меня вообще нельзя никому показывать, а лучше пристукнуть по-тихому.
— Спасибо за то, что вошел в мое положение, — саркастически заявил князь. — Тебя совершенно точно никто больше не увидит, и общаться ты ни с кем не сможешь. А вот оставлять ли тебе жизнь, это еще большой вопрос.
— Слушай, внучек, я же не просто так сюда попал, значит, на то была причина. В твоей реальности я умер в каком возрасте? Нет! Не говори, не хочу знать! Мне было больше сорока лет?
— Существенно больше! — удивился князь. — Ты намекаешь, что ты вернулся назад?
— Намекаю, — признался Макс. — У вас тут технологически развитое общество. Может, ваши яйцеголовые поищут подобные случаи, людей, которые возникли из ниоткуда, какие-нибудь аномалии, в конце концов. Я же в одно время и в одном и том же месте провалился. Значит, там происходит нечто необычное.