По ночам Андрей думал об Ульяне, вспоминал тёплый взгляд её зелёно-карих глаз, лучистую улыбку и живой весёлый смех. Эх, увидеть бы её поскорее! Последний раз они встречались год назад, когда ему предоставили отпуск по ранению и он поехал домой. Тогда Андрей сразу же заметил, как она изменилась: стала взрослее, рассудительнее. Волосы её теперь были уложены в модную замысловатую причёску, на губах алела яркая помада, лёгкие девчачьи платья и сарафанчики сменили элегантные, подобранные со вкусом костюмы. А ведь раньше она презирала косметику и частенько повторяла, что никогда в жизни не станет краситься, ведь это делают только "падшие женщины"!
Они долго говорили об их отношениях, прикидывали, когда закончится война. Андрею не терпелось поцеловать её манящие, чуть пухловатые губы, но Ульяна упорно отворачивалась. А потом, внезапно разозлившись, сверкнула глазами и язвительно бросила:
- Вы, мужчины, только об этом думаете, да?
И, не мигая, уставилась на него. Андрей растерялся, отвёл в смущении глаза.
- Нет, не только. Просто я скучал по тебе очень сильно...
Он слюнявил обломок карандаша и писал ей письма на любых клочках бумаги, какие только удавалось раздобыть. Признавался в любви, мечтал о скорой встрече, рисовал словесные портреты своих однополчан, описывал германские пейзажи. И, отправив очередное письмо, принимался с нетерпением ожидать ответа, который не приходил уже больше полугода. Андрей не огорчался и не терял надежды. Мало ли, что могло случиться. Может, письма не доходят, а может, она просто переехала и скоро сообщит свой новый адрес.
Вот и в эту ночь Андрей, выпросив у дежурной медсестры чистый листок бумаги, уселся за письменный стол в коридоре и придвинул поближе тусклую лампу. Ему хотелось рассказать Ульяне о Филимоне, и он в красках описал ей котёнка, рассказал, как защищал его от толстой медсестры - "будто Москва за спиной моей, а не Филимонка!" - и как полюбили его все остальные ребята. "Кормим всей палатой, - с улыбкой писал он. - Лёнька, мой однополчанин, даже пытался выпросить его у меня, так ему Филька понравился. Но я не уступил. Филя поедет со мной домой, к тебе".
Он поставил дату, дописал внизу: "люблю", свернул листок в треугольник и сунул в карман халата.
На следующий день приехала полевая почта. Андрей с новыми знакомыми позавтракали рисовой кашей с молоком в столовой и отправились на прогулку. Погода стояла просто чудесная - тёплая, безветренная. Кто-то играл в футбол в госпитальном парке. В коридоре у выхода к фойе бренчал на клавесине совсем ещё юный паренёк. Голова его была перемотана бинтом со следами высохшей запёкшейся крови, на молодом лице пробивалась жидкая бородёнка, а через всю щёку к виску тянулся длинный уродливый шрам. Он что-то неразборчиво бормотал себе под нос, перебирая пальцами клавиши.
Андрей прислушался.
- Потом они кидались камнями, - различил он. - Положили маску мне на лицо, сказали: "мальчик, только никому не говори". И забрали осла, куда-то увели и пустили на тушёнку.
- Что он говорит? - изумился Андрей. - Как будто в бреду.
Иван махнул рукой.
- Он всё от наркоза никак отойти не может, вторые сутки уж пошли. И контуженный ещё. Целыми днями тут бренчит на инструменте этом. - Он вытащил из кармана пачку папирос со спичками. - Может, с ума сошёл. Говорят, он из штрафбата, а там каких только страстей небось не насмотришься. У нас в деревне один так тоже сбрендил. Увидел, как его мамка мужика, что к ней приставал, вилами заколола, и всё, ту-ту. Тоже чушь всякую потом болтал.
В густой зелени листвы чирикали беззаботные птички. Андрей опустился на мраморную резную скамью и с наслаждением вдохнул чистый вечерний воздух. У ворот тарахтели заведёнными моторами две полуторки, курил с недовольной миной какой-то сержантик. А чуть поодаль, под сенью раскидистой молодой липы, весело наяривал на аккордеоне безногий мужичок. Костыли были аккуратно прислонены к стволу дерева.
Когда приехал почтальон, люди тут же столпились вокруг него. Почтальон перебирал тонкими пальцами фронтовые треугольнички, выкрикивая поочерёдно имена.
- Капитан Карташов, двадцать восьмая танковая дивизия! Есть такой?
Вперёд вылез какой-то сухощавый поджарый мужчина, и почтальон вручил его треугольник.
- Вот, держи письмецо, Карташов. Мичулин, восемьсот тридцать второй истребительный! Мичулин! - Он вытянул шею, оглядывая людей. - Ладно. Рунков, шестнадцатая мотострелковая! Рунков!
- Помер он вчерась ночью, - пробасил высокий парень. - Похоронку уж отправили поди.
Почтальон смущённо кашлянул. Андрей смотрел на его большую кожаную сумку, набитую письмами, и молился, чтобы и его фамилию произнесли. И только он подумал об этом, как почтальон выкрикнул:
- Лагин, тысяча сто седьмой стрелковый!
Сердце радостно подпрыгнуло, и Андрей протиснулся сквозь толпу. По лицу потянулась счастливая улыбка. Он выхватил письмо из рук почтальона и глянул на обратный адрес. От Ульяны!
Прижимая к себе заветный треугольник, Андрей вернулся на скамейку и дрожащими от волнения пальцами раскрыл его. "Наконец-то, наконец-то!" - ликующе пела душа.
"Здравствуй, Андрей, - сухо писала Ульяна. - Прости за долгое молчание, никак не доходили руки тебе написать. Все твои письма я получала. Длинно писать не буду, морочить тебе голову тоже. Я вышла замуж. Месяц назад. Пойми, что я просто устала тебя ждать. Мой муж - лётчик, сейчас по ранению находится в тылу. Мы любим друг друга и очень счастливы. Желаю тебе тоже найти своё счастье. И прости меня, если что".
И всё. Больше ни слова. Андрей скомкал листок в ладони, уставившись в одну точку, потом разгладил и снова перечитал сухие короткие строчки. Вышла замуж... за лётчика... Пока он подставлял себя по пули, пока рисковал каждый день своей жизнью, лелея в мечтах её образ, она крутила роман с каким-то лётчиком, а потом выскочила замуж. И даже не посчитала нужным сообщить ему об этом сразу.
Душу захлестнула горькая обида. Андрей бросил смятое письмо на землю и принялся яростно топтать его, будто это оно виновато в Ульяниной измене. Вот тебе, получай! Вот тебе!
- Что, девица бросила? - спросил кто-то.
Андрей вскинул голову. Щёки жгло огнём, в глазах плескалась яростная обида. Перед ним стоял тот самый безногий мужичок и, тяжело опираясь на костыль, держал двумя пальцами у губ обкусанную папироску.
- Нет, - сквозь зубы процедил Андрей и отвернулся. Меньше всего ему сейчас хотелось, чтобы кто-то знал о его личных неудачах.
- Да ладно, - добродушно усмехнулся мужичок. - Я ж не вчера родился, да и воюю не первый день. Так, как ты, себя ведут те, кому девица изменила.
Андрей вспыхнул и с вызовом посмотрел на него.
- А вам-то что?
- Ничего, - пожал он плечами, проковылял к скамейке и опустился рядом. - Сказать тебе одну вещь хочу. Девушка существо непостоянное, изменчивое. Был бы ты рядом, была б с тобой. Нет тебя - другого нашла. Такая у них натура, и обижаться тут не на что. - Он помолчал. - Меня самого жена бросила в сорок третьем. И я тоже переживал крепко, как ты. А потом понял, что не из-за чего переживать. Ворочаемся домой скоро, а там и других себе найдём.