- Это мой ребенок. Это МОЕ решение. Кирилл к этому не имеет никакого отношения. И говорить я ему ничего не собираюсь.
Тихомиров задумчиво почесал в затылке.
- Не ту дочь мы Марией назвали, Даш. Это младшая у нас на непорочное зачатие претендует.
- Папа!
- Что - папа?! Ты пойми меня... нас... правильно, Катя. Ребенку мы рады, будем любить и воспитывать. Чем сможем - поможем, как говорится. Но ведь у него есть не только мать, но и отец. Ты же не одна его сотворила.
- Никто. Ребенка. Не. Планировал.
- Господи, ну в кого ты такая упрямая?! Пойми же ты наконец, что мужчина имеет право знать, что он станет отцом. Это я тебе как мужчина говорю.
- Пап, ты вообще чьи интересы защищаешь? - Катя встала и быстро прошла к окну.
- Я защищаю интересы своего будущего внука. Которого сейчас не пойми с чего вдруг без суда и следствия лишают отца.
Катя молчала, глядя на наливающуюся за окном темень. А потом спокойно обернулась.
- Это мой ребенок. И ничей больше. Кирилл и так сделал для меня очень многое. Портить ему жизнь в ответ на это я не намерена.
Тихомиров открыл рот, вздохнул и закрыл. А Дарье сейчас вдруг стало ясно, что в младшей до сегодняшнего дня спало фирменное тихомировское упрямство. Ей всегда казалось, что на отца похожа старшая, Маша, а Катя - в нее, в мать пошла - и характером, и внешностью. Спокойная, уравновешенная, немного флегматичная, иногда язвительная, с легкостью выбравшая профессиональную стезю и без усилий получившая высшее медицинское. Так несхожая с импульсивной и непоседливой Машей. Но вот сейчас Катя продемонстрировала ровно то же упрямство, что и ее старшая сестра. Человек, от которого обе девочки унаследовали эту черту, тоже это понял. И попытки переспорить прекратил.
- Ладно, я тебя понял, - Дмитрий встал из-за стола. - Все, спор окончен. Иди, обниматься будем.
Обниматься - это, конечно, здорово, но ощущение недосказанности не покидало.
(от автора): Ну вот и закончилось четвертое послание. В пятом мы наконец-то снова увидим Кирилла. Давайте поприветсвует господина Коробейникова дружными апплодисментами, лайками и комментариями. Он обещал ответно отблагодарить)
Послание пятое. Аристарх, договорись с таможней.
(от автора): Итак, встречаем господина Коробейникова номер раз и номер два. По такому случаю сначала ставим лайк (кто еще не успел!), потом читаем, потом комментируем. Буду ждать)
- Ты кофе будешь?
- Какой к черту кофе?!
- Стопроцентная арабика, - Кир взял мерную ложечку. - На тебя готовить?
- Не переводи разговор! - Коробейников-старший раздраженно поправил галстук.
- Я на всякий случай тебе тоже сварю, - Кирилл невозмутимо засыпал зерна в кофемашину.
- Да когда же ты уже повзрослеешь?!
За Кира ответил зашумевший агрегат, и несколько секунд было слышно только рокот мелющихся зерен. А потом шум сменился тихим шелестом, и Константин Федорович тут же воспользовался тишиной.
- Вот скажи мне, весь этот цирк, игра в дон-кихотство и рыцарские подвиги во имя прекрасной дамы - это было обязательно?!
- Я ни во что не играл, - в противовес отцу голос сына звучал ровно и спокойно. Предельно ровно. Издевательски спокойно.
- Ты делаешь это назло мне, так?! - глава семьи шумно выдохнул и потянул-таки в сторону галстук.
- Удивительно вы рассуждаете, Константин Федорович. Я профессиональный дипломат, я осуществляю свою профессиональную деятельность. В ней иногда случаются непредвиденные ситуации. Наша служба, как говорится, и опасна и трудна.
- Прекрати ерничать! - отец не выдержал и заорал. - Ты не можешь ни во что не вляпаться, да?
- Я же не осуждаю ТВОИ методы работы. Ты дипломат и я дипломат. Но у каждого СВОЙ подход. Тебе с молоком?
Холодильник на кухонной зоне в стиле хай-тек был открыт бесшумно. И так же, в тишине поставлена на стеклянный стол бутылка молока. А потом раздалось негромкое и горькое.
- Ты капризный и избалованный ребенок, а не мужчина.
Кирилл какое-то время смотрел на бутылку, а потом моргнул.
- Я тебе не буду добавлять в кофе молоко, сам нальешь, если надо.
Ответила хозяину квартиры хлопнувшая дверь. Кофе Кир допивал в тишине. А потом вернулся к ноутбуку. Пришли документы, отправленные диппочтой. Пока идет служебное разбирательство, можно позаниматься любимым делом.
Капризным и избалованным детям полагаются любимые игрушки. Данные диалектологической экспедиции, снимки из Пальмиры, несколько электронных писем от экспертов. То, что делает Кир, скорее всего, никому не нужно, но это нужно ЕМУ. Это ЕГО выбор, и ЕГО дело.
*
Привычка ходить по теневой стороне улицы прилипает быстро, а избавиться от нее практически невозможно. Вот и сейчас к зданию ведомства Кир подходил именно по теневой стороне. Хотя утреннее июньское столичное солнышко не идет ни в какое сравнение с пышущим адским зноем африканским монстром.