- Потому что я капризная, избалованная и безответственная девчонка, - торжественно объявила Катя.
Ей показалось, что Коробейников сейчас улыбнется. Да нет. Невозможно.
- И кто же вас, Катя, так избаловал? - голос его стал мягкий-мягкий. Совершенно как у Кира. Вот же гад усатый!
- Папенька, - услужливо подсказала Катерина, и не думая сдавать позиции. - У меня фамилия - Тихомирова. Слышали про такого?
Седые брови сошлись на пару секунд. Разошлись, лоб разгладился.
- Нет, не припоминаю.
- Он правая рука Державина. Про Державина-то вы слышали, надеюсь?
Пантомима с бровями повторилась.
- Знаете, Катенька, я много времени проводил за границей и, боюсь, еще не полностью вник в наши отечественные реалии. Я не знаю, кто такой Державин.
- Ну, прочтете в Википедии, - фыркнула Катя. Она понятия не имела, есть ли на самом деле там статья про Эдуарда Владимировича, но уже плевать. Врать - так по крупному. - В общем, я сама пока не знаю, чего я хочу. Хочу я замуж или нет. И если хочу, то устраивает ли меня в качестве будущего мужа Кирилл. Что-то после знакомства с вами замуж за Кирилла мне хочется еще меньше.
В повисшей тишине звонко запиликал таймер. Катя невозмутимо прошла в кухонную зону и отключила плиту.
- Хотите супу?
Трое мужчин смотрели на нее так, будто она говорит с ними по-китайски. Впрочем, старший, кажется, понимал ее. Он, кажется, вообще понял многое. Если не все.
- Мальчики, ключи, - и опять вернулся безупречно-ровный тон.
«Мальчики» дружно зашуршали карманами, зазвякали связками. И вот на стеклянный столик звонко легли три ключа.
- Катя, мы приносим свои извинения за то, что вторглись без приглашения в ваш с Кириллом дом, - таким же церемонным тоном Коробейников-старший, наверное, беседовал с самим Папой Римским. - Больше этого не повторится. Теперь позвольте откланяться. Будем ждать от вас приглашения в гости для официального знакомства. Со своей же стороны рад видеть у себя в любое время. - Константин Федорович склонил голову. - Честь имею.
Под конец речи Коробейникова-старшего Катя уже едва сдерживала улыбку. Ну каков, каков, а?! Таки Один! Ну или Зевс. Но ответный практически царственный кивок изобразила вполне убедительно - и в своих собственных глазах, и в глазах всех троих. И лишь когда за гостями закрылась дверь, Катя повалилась на диван, давясь от смеха. Но смех быстро прекратился, а Катерина вскочила на ноги.
А Кир? А как же Кир? Где он?!
Послание тринадцатое. Он будет вас кормить и защищать, он хороший человек!
Трое мужчин какое-то время спускались по лестнице молча.
- Па, я нагуглил этого Державина, - подал голос средний сын. В тоне его слышалось нешуточное удивление. Протянул отцу телефон. - Смотри.
Коробейников-старший не удостоил экран даже мимолетного взгляда.
- Мне все равно, кто он такой. Какая разница: Тихомиров, Державин? Наша будет. Коробейникова.
Аккуратные седые усы приподнялись, обнажая зубы в улыбке. Константин Федорович Коробейников поправил галстук и, насвистывая, прибавил шагу.
- Чего стоите? Догоняйте.
***
Катя минут пять пометалась по квартире. Кирилл, Кир, Кирюшка, ты где? У тебя сегодня день рождения, а на тебя наорал твой собственный отец, и теперь ты бродишь неизвестно где. Эх...
Катя в очередной раз взяла телефон, включила экран, посмотрела на заставку - и в очередной раз выключила. Она интуитивно чувствовала, что, несмотря на то, что Киру сейчас явно не слишком весело, не стоит его пока трогать - даже с самыми лучшими побуждениями. Ему какое-то время нужно побыть одному. И как бы Кате ни хотелось сейчас обнять Кирилла, надо дать ему время. Катя снова взяла телефон - и снова отложила его, даже не отложила, а отбросила на диван, подальше от соблазна.
Полчаса тебе даю, хороший мой, слышишь? Полчаса. А потом, если сам не придешь, буду звонить тебе и рассказывать, как я тебя люблю.
А сейчас главное - найти, чем себя занять на полчаса.
***
Он опомнился в каком-то неизвестном дворе, сидящим на турнике. Стоящая неподалеку группа мальчишек лет восьми-десяти немного опасливо и с уважением косилась на Кира.
Сначала, ведомый злостью, он просто быстро шел, пытаясь перевести клокочущую в груди бурю в кинетическую энергию движения. Потом он бежал. Точнее, он сбежал. Сбежал, потому что если остался хотя бы на минуту - наговорил бы отцу гадостей, безобразных и омерзительных. Он уже чувствовал их вкус на языке. А этого говорить нельзя, у отца проблемы с сердцем, о чем ему каждый по раздельности сообщили и Боря, и Аркаша. Именно поэтому отец ушел с посольской должности. Поэтому он теперь в Москве. Поэтому Кир теперь здесь, весь мокрый после серии адских подтягиваний на турнике.