- Тихомиров, мы воспитали ябеду.
- У юристов это называется сотрудничать со следствием.
- А ты тоже похудел, пап!
- Так коньяку не дают. А без коньяка как-то все невкусно.
*
- Как ты убедила отца остаться еще на три дня в больнице?
- Твое возвращение, Катя сделало его чрезвычайно сговорчивым, - Дарья Александровна вытряхивает пепельницу в мусорное ведро. - А как это произошло, кстати? Мне сказали, что это рабата дипломатов... - Дарья тяжело опустилась на стул, вспоминая. - Отец поднял все свои связи, обещал любые деньги, но мы так и не смогли ничего добиться. Говорили только одно и то же: территория переходит из рук в руки, никакой информации нет, ждите.
- Мне кажется, что это сделал парень из посольства.
- Какой парень из посольства?
- Мы были там... - Катя тяжело сглотнула. - Вместе. Его зовут Кирилл. После того, как он сходил поговорить с теми, кто... в общем, через несколько часов меня освободили.
- А он?
- А он остался там, - Катя съежилась. - Мне ничего не известно о том, что с ним случилось дальше. Мам, как думаешь, папа может узнать по своим каналам?
- Думаю, можно попробовать, - кивнула Дарья. - Только давай подождем выписки отца. Как ты сказала, его зовут? Кирилл? Фамилия?
- Не знаю, - вздохнула Катя. - Я знаю только имя. Я даже не знаю, как он выглядит.
- Это как? - удивилась мать.
- Там было темно, - всхлипнула Катя. Обняла себя руками. - Там всегда было темно.
- Ну-ну-ну, - Дарья тут же обхватила дочь за плечи. - Все хорошо, Катюша, все уже хорошо. Папа вернется, он сделает все возможное. А ты думай о хорошем, ладно? Давай-ка на стол накрывать, сейчас Маша с Васей приедут.
- Правда? Здорово! - слегка преувеличенно обрадовалась Катя, вставая.
- Я бы на твоем месте не слишком радовалась, - Дарья достала из ящика скатерть. - Василий твердо намерен читать тебе наставления о недопустимости безответственности и безалаберности.
- Ой, кто бы говорил, - закатила глаза Катерина.
- И тем не менее. Мне кажется, что только благодаря Васе твой отец не сошел с ума. Вася тут каждый вечер или сам приезжал, или Машку присылал, или звонил. Одна я бы не справилась с твоим отцом и его... переживаниями. Так что готовься к тому, что тебя будут учить уму-разуму. И пенять на то, что довела любимого Васиного тестя до больницы.
- Поняла, - вздохнула Катя. - Дом, милый дом. Уже начались нравоучения.
3.3
*
- Катюша, - мать заглянула к ней перед сном. - Давай-ка на завтра будильник поставь.
- Зачем?
- Поедешь со мной.
- Зачем?!
- Сдашь анализы.
- Мам...
- Катя, Африка - не шутки. На всякий случай, ради моего спокойствия. Я прошу тебя. Не уподобляйся отцу.
- Хорошо, мамуль. Только давай ты меня сама разбуди, ладно?
- Договорились, - материнские губы коснулись лба дочери.
А Катя долго потом не могла уснуть, ходила пить теплое молоко на кухню и дышала слабо пахнущим еще табачным дымом воздухом. Как много изменилось в родном доме. Теперь в нем пахнет сигаретами. А у самой Кати - бессонница. Потому что страшно закрывать глаза и возвращаться в темноту. В темноту, в которой нет теплых сильных надежных рук.
*
- Ты никогда не жалела? - Катя оглядела, словно видит в первый раз, знакомый кабинет.
- О чем? - поинтересовалась мать.
- Ты не устала? - вместо ответа снова спросила дочь.
- Устала ли я?.. - усмехнулась Дарья Александровна. Встала, открыла шкаф и достала оттуда несколько сложенных рулонов. - Вот, любуйся.
Катя развернула один, другой. И рассмеялась.
- Они тебе поздравления с юбилеем впрок приготовили?
- Да, - кивнула мать. - С интервалом в пять лет вплоть до восьмидесяти. Я так понимаю, что раньше этого времени на заслуженный отдых меня не отпустят.
Катя перестала улыбаться, глядя на силуэт матери, отошедшей к окну. Белый цвет давно стал неотъемлемой частью маминого облика. Сейчас привычный белый врачебный костюм делал фигуру матери хрупкой. Словно она сделана из бумаги. Несгибаемая, не теряющая присутствия духа ни в каких ситуациях, всегда надежда и опора, никогда не болеющая, но выхаживающая всех домочадцев. Что стоит за этой белой, такой бумажной сейчас силой?
- Ты о профессии ведь первый вопрос задала? - мать обернулась от окна. - Нет, Катенька никогда, ни разу не жалела. Иди сюда, - Дарья Александровна села на кожаный диванчик и похлопала рядом. - Ты начала сомневаться в себе, своем выборе?
- Я не знаю, - призналась Катя.
- У тебя сейчас непростой период в жизни, - мать принялась гладить ее по руке. - Ты пережила сильное потрясение. Самое лучшее, что можно сейчас сделать - дать организму, нервной системе восстановиться. Для этого нужно время и положительные эмоции. Вот папу из больницы выпустят - поедем на дачу, будем жарить шашлыки, гулять, ковыряться в земле и сажать цветы.