Не дослушав старика, Милда повернулась и через привокзальную площадь направилась к каналу. У канала она села на скамейку, достала из сумки пудреницу и принялась пудрить нос. Гоба неторопливо ковылял к ней.
За стараниями Милды Лейнасар наблюдал издали, и только когда старичок уже уселся рядом с ней, Лейнасар по всем правилам уличного движения пересек на перекрестке сперва улицу Суворова, затем бульвар Райниса и сел рядом с ними.
— Папаша Гоба, этот молодой человек — друг Алексиса. Он много может рассказать о нем. Вместе в одной комнате жили, вместе на заграничные фильмы ходили.
Услышав о сыне, старик порывисто заерзал, глаза у него загорелись, но тут же опять потухли, стали такими же безразличными, как раньше.
— Что он может о сыне знать? Тот ведь в Швеции. Военные ветры унесли, надломили меня, как старую яблоню. Старуха никак помереть не может.
— Зачем глупости говорить, папаша Гоба, этот молодой человек ведь только что из-за границы приехал.
Гоба опять оживился.
— В самом деле?
Лейнасар подробно описал сына Гобы, вспомнил несколько его излюбленных фраз и даже паразитическое выражение, которым тот пользовался чуть ли не после каждого второго предложения: «…и наоборот». Старик перестал сомневаться. Вытер слезы и вздохнул:
— Да, да, такая была у Алексиса привычка. Как рассердится, так кричит на меня или мать: «Я тебя в землю вгоню и наоборот!» Еще сегодня помню, как он говорил: «Свинья хорошее животное и наоборот…» Да, да, было у Алексиса такое слово… А военные ветры унесли его… Некому сливы носить. Все погибло, все.
Милда дала старику немного поохать, затем продолжала задуманное наступление:
— У нас к вам просьба, папаша Гоба, не могли бы вы друга сына на время приютить у себя? Ведь вы с мамашей одни в таком большом доме.
Старик опять насторожился:
— А почему он не может жить у вас?
— Мог бы, конечно, но у нас такие ненормальные условия — приехала моя двоюродная сестра с двумя детьми, а Кришьянис уже вторую неделю с воспалением легких лежит, каждые полчаса надо компрессы ставить, хоть сестру милосердия в дом бери… — Милда тоже тяжело вздохнула.
— Трудное сейчас время, мы со старухой сами еле перебиваемся.
— Деньги у меня есть, — прервал Лейнасар жалобы старика.
— Денег у друга вашего сына много, — подтвердила Милда.
Старик что-то соображал. Наконец согласился.
— Только тебе сначала надо купить килограмма три-четыре колбасы или мяса. На рынке можно достать.
— Вы одной колбасой жильца кормить собираетесь?
— Не для него: без колбасы собаки его в первый же день живьем сожрут. Должны привыкнуть к нему.
Лейнасар обещал, что колбаса будет, и старик собрался уходить.
— Ну, так я побегу. За свиньей смотреть надо, чтобы не визжала, а то соседи сразу жалиться побегут. Когда у самих дети галдят, так нам и пикнуть нельзя.
Договорились, что сегодня же Лейнасар переберется на улицу Безделигу. Гоба, обвешанный пустыми корзинами, проворно засеменил прочь.
Лейнасар, ухмыляясь, посматривал на Милду:
— Хорошо вы меня сбыли.
— Вы мне еще спасибо скажете, хоть и забочусь я о себе, а не о вас. ЧК умнее, чем вы полагаете. Кто-нибудь заметит их сегодняшнюю ошибку, и начнутся всевозможные проверки. Зачем рисковать ради вас? Вы ведь даже не мой возлюбленный.
— Но, может быть, я могу сделать для вас что-нибудь очень хорошее?
— Интересно — что?
— Ну, например, помочь вам попасть за границу.
Милда с любопытством посмотрела на Лейнасара.
— Что в этой паршивой сумке?
— Вам лучше этого не знать.
— Может быть, и в самом деле стоило позаботиться о вас, — сказала Милда и встала.
Лейнасар менее чем за полчаса был готов, чтоб перебраться к Гобе. Когда он ушел, Милда начала генеральное наступление на мужа. Тот подробно рассказал ей — не больше того, конечно, что знал сам. Кришьянису, несомненно, пришлось бы убедиться в прочности обуви, изготовленной отцом Милды, если бы ее не удержала от экзекуции зароненная Лейнасаром надежда попасть за границу.
После ухода Лейнасара Милда тщательно проверила квартиру, не остались ли какие-нибудь следы. На всякий случай она в доме все протерла и перемыла. Только поздно вечером она вдруг встала как вкопанная посреди комнаты и схватилась рукой за сердце.
— Ох, господи!..
— Что такое? — испуганно спросил Риекстинь.
Милда вмиг скинула домашние туфли, быстро сунула ноги в уличные, схватила сумку и выскочила на лестницу.