— Неряха.
— Почему?
— В лавке у него всегда был беспорядок, товар накидан как попало.
— А другого как называли?
— Востроусым.
— Почему?
— Потому что у него были закрученные кверху усы.
— Какой из них давал в долг?
— Востроусый давал, но только тем, которые заводили книжечку.
— В мясной лавке в долг не давали?
— Только хорошо знакомым и семейным людям, уже долго жившим в том районе.
— Думаешь, я сына мясника не знал? Он иной раз в корпорантской шапочке мясо рубил.
— Это был мой брат.
— В какой корпорации был?
— В Селонии.
— Цвет шапки?
— Зеленый.
— Где он теперь?
— Пал в легионе.
Быстрые ответы на все вопросы все больше и больше успокаивали Остниека. Резкость в голосе исчезла.
— Садись.
— Руки опустить можно?
— Можно.
Фердинанд Свилпинь уселся на прежнее место.
— Все-таки еще несколько вопросов. Кто последним построил дом на Гертрудес между Админю и Валмиерас?
— Фейл.
— Номер дома?
— Сто одиннадцатый.
— Это единственный дом Фейла?
— Нет, на улице Блаумана у него еще пятиэтажный.
— Где работал?
— В банке на углу Кришьяна Барона и Блаумана.
— Директором?
— Нет, лизал языком почтовые марки и рассылал письма.
Остниек с минуту помолчал и заулыбался.
— Я, наверно, должен извиниться перед вами, но вы ведь понимаете…
— Вполне понимаю. И извиняться нечего, мы теперь не на Гертрудес, возле Админю.
Остниек пожал Фердинанду руку и долго тряс ее. У него словно камень с сердца свалился. Он был на седьмом небе.
— Ну и крепко же вы свое дело знаете, — похвалил его Фердинанд. — Вы все это не хуже самого Штиглица проделали.
— Время такое… приходится…
— У вас, наверно, школа Арайса?
— И эта.
— Ну, что я говорил, а он накинулся на человека как дьявол. Старуха, неси бутылку яблочного вина, что еще осталось. Надо же горечь залить.
— Ладно, ставь свою бутылку, не мешай нам. Мы встретились не для того, чтоб о пустяках болтать.
Они говорили долго.
Было уже давно за полночь, когда Остниек встал из-за стола.
— Ладно, я за два дня свяжусь с остальными начальниками и дам ответ.
— А мне пока оставаться тут?
— Здесь не очень надежно. Сами понимаете, усадьба Остниека. Тут уже дважды обыск был. Поезжайте сейчас со мной, найдем что-нибудь получше…
Когда они уехали, старый вылез из-за шкафа и, задув большую лампу, опять водворил ее на шкаф. Теперь так скоро не понадобится.
Два дня Остниек работал в поте лица. Пользуясь лошадью, приведенной Вилбертом, он метался с места на место. Иной раз на большаке встречались школьники с ранцами. Они снимали шапки, здороваясь с проезжим. Иногда на обочинах дороги хлопотали девушки. Они смотрели в сторону дороги и улыбались. Раз он проехал мимо милиционера. Ни у кого не возникало подозрений. Мало ли что можно в деревне делать? Мало ли куда могут спешить люди? Не один Остниек разъезжал по дорогам.
Остниек совещался, выступал, убеждал. Особенно убеждать не приходилось. Все так тосковали о связи с заграницей, что любые подозрения заглушались радужными надеждами. Только начальник бандитской группы Фелсберг отнесся к Остниеку насмешливо:
— Резидент? Шеф английской разведки? А почему не китайский император? Ведь тот из-за нас уже два года ничего, кроме рисовой мякины, в рот не берет! С горя осколками от бутылки скребет себя!
Недоверие Фелсберга Остниека не очень огорчило. Обойдется без него. Зато страшно расторопным оказался майор полиции Лапинь. Он сразу же решил, кому отправиться в Ригу на встречу с резидентом. Пускай едет сам Остниек, а от его, Лапиня, группы — Клабан. А там видно, будет.
Остальные бандитские главари предложение Лапиня поддержали. Ехать в Ригу никому особенно не хотелось. Еще и впрямь голову в петлю сунуть можно. Остниек сам эту кутерьму затеял, так пускай сам и разбирается.
Самому Остниеку тоже не хотелось ехать, но отказаться от предложения Лапиня было трудно. Пришлось надкусить опасное яблоко.
О решении бандитов сообщили Фердинанду Свилпиню. Тот согласился с ним и вместе с Остниеком разработал план дальнейших действий.
Фердинанд отправился в Ригу один. Через два дня прибудут туда Остниек и Клабан. Они сойдут на станции Засулаукс, подождут первый поезд из Риги и, если все будет в порядке, проедут на нем в обратную сторону до следующей станции. В Иманте их встретит машина и отвезет на центральный рынок. Там, на берегу Даугавы, есть нечто вроде толкучки, где торгуют собаками, козами, голубями и всяким барахлом. Приезжие тут смешаются с толпой и медленно пойдут по улице Маскавас. Там к ним подъедет другая машина и отвезет куда надо.